Криста Петерсон начисто забыла, что отель «Мальмезон» находится на территории Оксфордского замка и что прежде в нем была тюрьма. Сейчас она стояла в ванной перед зеркалом. Подняв дрожащую руку, она осторожно дотронулась до рассеченной губы. Поморщившись, продолжила осмотр. Ссадина на щеке стала еще заметнее, как и следы его пальцев, впившихся в ее кожу.
Выглядела она ужасно.
Вчера вечером она открыла на стук, ожидая увидеть профессора Эмерсона. Но вместо него в номер ввалился пьяный и невероятно злой Джузеппе.
Войдя, он запер дверь и принялся поливать Кристу бранью, заявляя, что ее поведение может стоить ему вожделенной должности в Америке. Количество выпитого делало его итальянскую речь несколько заторможенной и не всегда понятной.
Когда Криста потребовала прекратить оскорбления, профессор Паччиани разъярился еще сильнее и потребовал назвать ему имя того, кого она собиралась соблазнить в оплачиваемом им номере.
Услышав имя Габриеля, итальянец наотмашь ударил ее по лицу.
Прежде Кристу никто пальцем не трогал. В эту ночь и утро она на собственной шкуре испытала немало того, о чем раньше лишь слышала. Болели не только ссадины на лице. Болело и между ног, причем сильно. На такое она не соглашалась. Она вообще не была готова к подобному обращению с собой.
Джузеппе словно подменили. Куда только делась его былая нежность? Он в ярости порвал на ней корсет и заставил лечь в постель. Он ругался, проклинал ее и Габриеля. Когда она попыталась воспротивиться, Паччиани ударил ее снова.
Вспоминая события ужасной ночи, Криста наклонилась над унитазом, и ее вывернуло. Немного очухавшись, она прислонилась к столешнице умывальника и стала пить воду.
До вчерашнего вечера Криста считала, что бразды правления принадлежат ей. Она решала, с кем ей трахаться и чем мужчины должны платить за утехи с ней. До сих пор любовников бросала она. Но вчера Паччиани лишил ее привычного контроля.
Он взял больше. Вспоминая об этом, Криста кусала губы, не позволяя пролиться слезам, полным бессильной злости.
Она на цыпочках вернулась в спальню. Паччиани спал. Слушая его храп, Криста поняла: пора убираться отсюда.
Еще вчера она бы долго выбирала, что́ надеть, чтобы все детали сочетались по цвету и фасону. Сегодня она просто нацепила на себя первую попавшуюся одежду, затем торопливо побросала в чемодан свои вещи. На порванные корсет и чулки она даже не взглянула.
Паччиани шумно вздохнул. Криста испуганно обернулась. Итальянец что-то пробормотал. Его храп возобновился.
Криста нашла свою сумочку, где лежал паспорт, сдернула с вешалки плащ и направилась к выходу. Она была почти у двери, когда вспомнила про свои часы марки «Бом и Мерсье», оставшиеся на прикроватном столике. Часы находились почти рядом с головой спящего Паччиани. Кристе не хотелось уезжать без часов. Они были ей дороги по чисто сентиментальным причинам.
Криста снова подошла к кровати. Дыхание Паччиани сделалось неровным. Он застонал и повернулся к ней.
Не оглядываясь, Криста бросилась к двери, открыла ее и тихо закрыла с обратной стороны.
Черт с ними, с этими часами!
Прямо в такси, которое везло ее на вокзал, Криста начала обдумывать план мести. Все мысли о профессоре Габриеле О. Эмерсоне и его молодой жене Джулианне начисто выветрились из ее головы.
Глава девятнадцатая
– Прости, что меня не было на твоей выпускной церемонии в Торонто, – сказал Габриель.
Они брели по залам Музея Ашмола. Чтобы попасть туда, им было достаточно выйти из отеля и перейти через улицу.
– Я искала тебя. Я была уверена, что ты обязательно придешь.
– Пойми, я не мог находиться в одном помещении с тобой и не подойти к тебе. А сделать это в присутствии Джереми и декана Араса… – Габриель покачал головой. – Но я обязательно приду на церемонию твоего окончания докторантуры.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Спасибо. – Джулия встала на цыпочки и поцеловала мужа.
Их экскурсия продолжалась. Они шли, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться тем или иным экспонатом. Святая Люция, изображенная на средневековой картине, была очень похожа на Рейчел.
– Кстати, твоя сестра прислала мне электронное письмо, – сказала Джулия. – Спрашивала, как прошла лекция.
– Рейчел беременна?
– Об этом она не пишет. Если нет, то причина не в их лености.
– Что-то я не в восторге от этой картины, – сморщил нос Габриель.
– Рейчел тоже была бы не в восторге от твоей презрительной физиономии. А я вспоминаю, как она не меньше моего радовалась, когда мы с тобой поженились.
– Что-то трудно верится, – прошептал Габриель, увлекая жену в темный угол зала.
– Рейчел пишет, что с радостью приедет к нам в Кембридж на День труда.
– Тсс! Я пытаюсь тебя поцеловать, а ты своими разговорами мешаешь мне.
– Подожди, – засмеялась Джулия. – Я еще не все сказала.
– Тогда говори побыстрее.
Его губы остановились в паре дюймов от ее губ.
– Кстати, это серьезно. Рейчел с Эроном просили: когда мы будем в Ассизи, поставить за них свечку. Она просит, чтобы мы помолились за рождение у них ребенка.
– Думаю, молитвы Ричарда куда действеннее моих. Хотя я тоже молюсь по тому же поводу.
Габриелю было не спрятать надежду, сиявшую в его глазах, словно безответная молитва была для него вожделенным сокровищем.
Джулия заметила эту перемену, однако промолчала. Вчера она только-только отпраздновала свое вхождение в научный мир, а сегодня Габриель снова намекает ей, что хочет ребенка. Его надежда на отцовство будила в Джулии утихшее было чувство вины.
Свет в его глазах постепенно гас.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросил Габриель, разжимая руки.
– Как?
– Словно ты услышала от меня что-то неприятное.
– Не выдумывай, – сказала Джулия, заставляя себя улыбнуться.
– Неужели тебе так неприятна мысль о нашем общем ребенке? – В лице Габриеля появилась хорошо знакомая ей жесткость.
– Конечно же нет, – возразила Джулия, сплетая их пальцы. – Просто мне трудно думать о детях, когда все мои мысли вертятся вокруг недавней конференции и моей докторантуры.
– Джулианна, это же не ситуация «или – или». Я бы никогда не заставил тебя пожертвовать своими мечтами. По-моему, ты в этом неоднократно убеждалась. – Тон его голоса стал ледяным.
– Если помнишь, твоя жертва принесла немало страданий нам обоим, – сказала Джулия.
– Намек принят. – Он выпустил ее руку и кивнул в сторону коридора. – Идем?
