Джулия забралась в кровать и только сейчас заметила, что Габриель читает не книгу, а дневник своей матери.
– Что заставило тебя взяться за ее дневник?
– Раз я решил узнать о своих биологических родителях, нельзя пропускать такой важный источник сведений.
– Тебе грустно читать ее записи?
Габриель отложил дневник и тоже потер глаза. Очки он не снимал.
– «Грустно» – не то слово. Тут настоящая трагедия. Она окончила среднюю школу и приехала в город. Вместе с подругой они сняли квартиру. Первым местом, куда мать устроилась на работу, была компания моего отца. Одна из секретарш ушла в декретный отпуск, и мою мать временно взяли на ее место. Так они встретились.
– Она была совсем молодой? – спросила Джулия, беря его за руку.
– Почти того же возраста, что и ты, когда мы с тобой встретились. Удивительно, как история повторяется.
– Нет, – тихо возразила Джулия. – Ты бы тоже мог пойти по той дороге. Но не пошел. Мы другие.
– Я пошел по той дороге, но не с тобой.
Джулию захлестнула волна гнева.
– Ты не бросил Полину. Много лет ты заботился о ней. Ты не из тех мужчин, кто способен забыть о своем ребенке.
– Скажи это еще раз, – хриплым рычащим голосом попросил он.
Джулия сняла с него очки, потом улеглась поперек и, глядя ему в глаза, сказала:
– Габриель Эмерсон, ты не из тех мужчин, кто способен забыть о своем ребенке. Сколько бы ты ни считал себя соблазнителем, мы знаем: наше соблазнение было обоюдным.
Габриель провел по ее волосам, затем потянулся губами.
– Ты права. Наше соблазнение было в высшей степени обоюдным. Ты единственная женщина, которой мне захотелось отдать свое сердце. Кстати, миссис Эмерсон, вы продолжаете меня соблазнять. Ежедневно. – Он опять погладил ей волосы. – Похоже, роман у моих родителей начался на работе. Они столько времени проводили вместе, задерживаясь сверхурочно. Как-то вечером он ее поцеловал. И началось…
– Он ее любил?
– Говорил, что да. Он покупал ей экстравагантные подарки. Естественно, на публике они вместе не появлялись. Их встречи происходили в отелях.
Джулия машинально перебирала свое ожерелье.
– Я видела украшения твоей матери. Там, в шкатулке. Дорогие вещи от «Тиффани». Кольцо, очень похожее на обручальное.
Габриель нахмурился:
– Это кольцо отец подарил ей, когда родился я. Мать его носила, разыгрывая из себя замужнюю женщину. Какой фарс.
– Может, твоей отец хотел как-то защитить ее.
– Джулианна, он палец о палец не ударил, чтобы защитить ее. – Голос Габриеля приобрел знакомую холодность. – Она была слишком молода и наивна. Жила в родительской семье, не имея представлений о реальной жизни. Она думала, что ради нее отец разведется с женой и бросит первую семью. Естественно, все ее мечты разлетелись в прах.
– А что ты предпринял, чтобы собрать сведения о своих родственниках? – спросила Джулия, крепче обняв мужа.
– Послал Карсону электронное письмо. Попросил его навести справки об Эмерсонах и о моем отце. – Габриель откашлялся. – Я сумел договориться о встрече с доктором Таунсендом и с урологом.
– Габриель, я горжусь тобой. Я знаю, что тебя волнуют результаты. Но какими бы они ни были, мы встретим их вместе.
Он вздохнул, потом погладил ей затылок:
– Джулианна, если ты хочешь побольше узнать о своей матери, я готов тебе помочь.
Джулия перевернулась на спину, уперев глаза в потолок:
– Отцу передали коробку с ее вещами. Думаю, сейчас неподходящее время, чтобы спрашивать у него. Его голова занята совсем другим.
– Ты права. Есть какие-нибудь новости от него?
– От него – нет. Дайана прислала мне электронное письмо, но пишет только о моем платье для свадебной церемонии. – Джулия умолкла, задумавшись. Потом спросила: – Как ты думаешь, Бог тебя простил?
– А почему ты спрашиваешь? – удивился Габриель.
– Помнишь наш разговор в ду́ше? Тогда мне показалось, что ты не рассчитываешь на полное прощение.
Габриель пододвинулся к ней:
– В прошлом году, когда я был в Ассизи, мне вдруг показалось, что Бог меня простил.
– А теперь у тебя снова появились сомнения? – осторожно спросила Джулия. – Ты как будто опять недоволен собой.
– С какой стати мне быть довольным собой? У меня куча недостатков.
– Дорогой, недостатки есть у каждого человека.
– Возможно, я острее других ощущаю свои грехи.
– А мне думается, ты так и не принял дарованной тебе благодати прощения.
Габриель сурово и даже сердито посмотрел на жену. Джулию это не испугало.
– Я вовсе не хочу добавлять тебе огорчений. Я знаю, какой путь ты прошел. Он граничит с чудом. Но чудо будет еще полнее, если ты осознаешь силу милосердия.
– Я творил такие ужасы, – прошептал Габриель.
– А Божье прощение такое скупое. Ты это хотел сказать? – спросила Джулия, поглядывая на него краешком глаза.
– Нет, этого я сказать не хотел.
– Но иногда ты ведешь себя так, словно до сих пор находишься в аду и до сих пор не получил Божьего прощения.
– Я хочу стать лучше.
– Так становись лучше. Бог не обладает человеческой мстительностью. Он слишком долго вел тебя по жизни. А потом что, вдруг обиделся на тебя и повернулся к тебе спиной? Это абсурд. Он не из таких отцов. И ты никогда не будешь таким отцом.
Габриель задумался над ее словами:
– Если все обстоит так, как ты сейчас говоришь, тогда ты не должна бояться материнства. У тебя просто нет оснований для страха. Какой бы ни была жизнь Шарон, какой бы ни была твоя жизнь в прошлом, милость Божья доступна и для тебя. Думаю, нам обоим нужно преодолеть свои страхи. – Он погладил ей щеку, затем перевернул на спину и навис над нею. – Ты будешь замечательной матерью, – прошептал Габриель, приникая к ее губам.
Глава сорок вторая
Длинный уик-энд на День труда, 2011 год.
Хэмптонс, штат Нью-Йорк
– Священный трах! – воскликнул Саймон, распластавшись на своей партнерше.
– Это ты правильно сказал, – захихикала она, обнимая его за шею. – Священный трах. Какие неземные ощущения.
Саймон не спорил. Он почти не чувствовал своего тела – таким сильным был его оргазм.
Конечно, стоило принять во внимание и то, что они с Эйприл Хадсон выпили слишком уж много порций «Мохито» и были изрядно пьяны.
Где-то на самых задворках сознания Саймона маячила мысль. Вроде бы важная мысль, касавшаяся Эйприл.
