– Я думала, ты хочешь ребенка.
– Хочу, но какой ценой? У нас с Эроном избыток секса. Я и представить не могла, что секса может быть слишком много. Теперь представляю. Я начинаю чувствовать себя машиной.
– Боже милосердный. Какие признания случайно достигли моих ушей? – спросил Габриель, вошедший с заднего крыльца.
– Ничего особенного ты не услышал. Просто твоя сестра ухайдакалась за эти два дня. Рейчел, ты мне здесь все равно не помощница. Иди к себе и поспи. Придешь к десерту.
– Отпускаешь?
Початком, словно жезлом, Джулия махнула в сторону лестницы:
– Иди!
Рейчел не пришлось уговаривать. Она буквально понеслась наверх. Габриель проводил ее взглядом:
– Скажи мне, что у нас так не будет.
– У нас так не будет. – Джулия поцеловала мужа в висок.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Ты убедила меня вернуть способность к зачатию и не загадывать на будущее. И ты почти убедила меня, что прошлое моих родственников не имеет значения.
– Никакого, дорогой. Верь мне.
Габриель отобрал у нее початок.
– Нам не стоит особо тешить себя надеждами, – сказал он, сжимая ей руки. – Вазэктомию я делал почти десять лет назад.
– Я согласна и на приемных детей. Но вначале давай попробуем завести своих. Просто попытаемся. И не будем драматизировать ситуацию, как Рейчел с Эроном.
Габриель засмеялся и обнял ее. Джулия прижалась к нему и вдруг широко зевнула.
– Как ты насчет того, чтобы еще поспать? – заботливо предложил он.
– У меня куча дел.
– Чепуха. Никто не умирает с голода. Ричард читает на заднем крыльце, а Эрон храпит под телевизор. У нас сегодня будет поздний обед.
– Я уступила нашу комнату Рейчел.
– Тогда ложись на диван в кабинете. – Габриель поцеловал ее в лоб. – Ты эти дни крутилась как заведенная. И на репетиции, и на свадьбе. Можно и вздремнуть. Тем более что вдвоем у нас с тобой сна не получилось, – подмигнув, добавил он.
Джулия наградила его благодарным поцелуем и ушла. Габриель тем временем достал из портфеля небольшую книжку в кожаном переплете и вышел на заднее крыльцо.
– Какой сегодня замечательный день, – сказал Ричард, закрывая детективный роман.
– Да, – согласился Габриель, усаживаясь в плетеное кресло рядом со своим приемным отцом.
– А ты что читаешь? – спросил Ричард.
Габриель показал ему книжку, на обложке которой было вытиснено золотом «Дневник».
– Дневник моей матери.
Мужчины переглянулись.
– Я кое-что в нем нашел. Подарок от Грейс. – Габриель вынул и развернул два тетрадных листка.
– И что это?
– Имена, адреса, номера телефонов. Один – моего отца. Второй – Джин Эмерсон, жившей на Стейтен-Айленде. Так звали мою бабушку со стороны матери.
– Ты что же, впервые видишь эти листки? – удивился Ричард.
– Да. Помню, Грейс отдала мне материнский дневник, когда я был еще подростком. Но я туда даже не заглядывал.
Ричард кивнул. Чувствовалось, на него нахлынули воспоминания.
– Интересно, зачем она это сделала? – спросил Габриель, вглядываясь в почерк Грейс.
– Уверен: мы еще тогда говорили с тобой на эту тему. Неужели ты ничего не помнишь?
Взгляд Габриеля переместился на деревья, начинавшиеся за двором.
– Какие-то бессвязные обрывки.
– Когда твоя родная мать умерла, органы опеки разыскали твою бабушку и попросили ее взять тебя. Она отказалась. Грейс звонила ей и выясняла причину. Так листок с адресом и телефоном Джин Эмерсон оказался в дневнике твоей матери. Грейс подумала, что когда-нибудь тебе захочется увидеться с бабушкой или позвонить ей.
– Я не помню, чтобы Грейс рассказывала мне о бабушке. Она лишь сказала, что органы опеки нашли моих родственников, но те отказываются меня брать.
Ричард сдвинул брови:
– Когда мы тебя взяли, тебе было всего девять. Наверное, Грейс решила не сообщать тебе подробности. Многого ты тогда все равно не понял бы. Но я думал, что потом, когда ты стал постарше, мы тебе все рассказали. – (Габриель покачал головой.) – Приношу свои запоздалые извинения, – сказал Ричард. – Это наше упущение. Мы должны были тебе рассказать.
– Не за что передо мной извиняться. Вы с Грейс взяли меня – совершенно чужого вам мальчишку. А кровная родня от меня отказалась.
– С тех пор как ты переступил порог этого дома, ты стал нашим сыном, – хрипло проговорил Ричард. – И ты всегда оставался нашим сыном.
Габриель с силой сжал кожаный переплет:
– Тебя обидит, если я попытаюсь больше узнать о своих кровных родственниках?
– Ни в коем случае. Это твои корни, и ты имеешь право знать о них.
– Но я привык считать своим отцом тебя, – тихо сказал Габриель.
– Я был и остаюсь твоим отцом, – заверил его Ричард. – Одно другому не мешает.
– А я был далеко не идеальным сыном. Вы с Грейс рисковали из-за меня. Даже дом закладывали, чтобы меня спасти.
– Родительская любовь не ставит условий. Что бы ты ни сделал, мы не переставали считать тебя нашим сыном. Я молился о том, чтобы однажды ты вернулся к нам. И ты вернулся.
От волнения у Габриеля задрожали колени.
Серые глаза Ричарда с необычайным вниманием смотрели на него.
– Мы не были твоими биологическими родителями, но во всем остальном ты наш сын. Родство бывает не только кровным.
– А что Грейс говорила моей бабушке?
Ричард откинулся на спинку плетеного кресла:
– Думаю, объяснила, кто она такая. Потом рассказала о случившемся с твоей матерью и о том, как наткнулась на тебя в больнице. Грейс, конечно же, говорила о тебе. Она надеялась урезонить твоих кровных родственников.
– И ей это удалось?
– Нет. – Ричард нахмурился. – Твоя бабушка была очень сердита на дочь и слишком ослеплена собственными моральными принципами. От твоей матери она отказалась сразу же, как та забеременела. Сомневаюсь, что после этого они виделись.
– Грейс оставила данные о моем отце. Она и ему звонила?
Ричард подался вперед:
– Помню, мы говорили с тобой об этом, поскольку дело касалось твоего свидетельства о рождении. Отец убедил твою мать не упоминать его имени. Поэтому там стояло только ее имя.
– Тогда как Грейс сумела найти моего биологического отца?
– Через твою бабушку. Помогать внуку она не спешила, зато очень охотно поделилась адресом и телефоном твоего отца. Наверное, они и записаны на втором листке, – сказал Ричард, косясь на дневник. – Грейс проявила благоразумие и не стала звонить ему домой. Она позвонила твоему отцу на работу. Он вообще отказался с ней говорить.
