Книга Школа гетер, страница 40. Автор книги Елена Арсеньева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Школа гетер»

Cтраница 40

Ладонь его соскользнула с плеча жены.

Алфия приподнялась, осторожно оглянулась. Муж крепко спал.

— Время этого мальчишки истекло, — вдруг пробормотал он сквозь сон.

Алфия судорожно вздохнула, глядя в темноту глазами, все еще блестевшими от слез.

…Фаний проснулся оттого, что его томила жажда. Почти не открывая глаз, он протянул руку вправо — здесь на столике всегда стояла чаша с водой. Фаний нашарил ее, коснулся края губами — и разочарованно вздохнул: там было пусто.

— Что за нерадивые рабы пошли, — проворчал он, спуская ноги с ложа, и только теперь заметил, что жены рядом нет.

Иногда, когда у Алфии приходили лунные дни, она уходила спать отдельно. Но ее дни, кажется, недавно миновали. Куда же она подевалась теперь? Может быть, отправилась в отхожее место?

Но надо позвать раба принести воды.

Он хлопнул было в ладоши, однако Орестес не появился.

Фаний вскочил с постели и заглянул в соседнюю опочивальню, где могла спать жена. Ее ложе было пусто, сундук открыт, а на полу — он ясно видел это в лунном свете — валялись какие-то вещи. Вот платок, который когда-то привез Фаний из Микен в подарок жене, но Алфия его не любила. Не любила она и этот браслет, изделие знаменитого ювелира с острова Лемнос, а эти сандалии ей натирали ноги, она их никогда не носила… Что же это значит, почему Алфия вдруг вытащила из сундука именно эти нелюбимые вещи?

Фаний заглянул в сундук — да так и ахнул. Сундук был пуст, совсем пуст.

«Она сбежала от меня! — догадался Фаний. — Сбежала со всеми вещами, а эти, ненужные и нелюбимые, бросила! И меня бросила, будто какие-нибудь сандалии! Почему?! Что я сделал?! Чем провинился?!»

Фаний хотел закричать, поднять тревогу в доме, но горло его словно судорогой свело, он не мог издать ни звука. Так, молча, разрываемый изнутри горем, негодованием, воплем, он пронесся по всему дому, бессмысленно надеясь, что жена еще здесь, что никуда не ушла, что это просто какая-то глупая шутка… И чуть не зарыдал от счастья, вдруг услышав ее встревоженный голос во дворе, около высокой каменной ограды, и наконец-то увидев ее!

Но Алфия была не одна. Верхом на ограде сидел Орестес, который протягивал ей руку и говорил:

— Ставь ногу сюда, вот сюда, и я втяну тебя наверх! Нет, сначала дай мне узел. Нет, подожди, любимая, лучше я спущусь и подсажу тебя.

С этими словами Орестес спрыгнул во двор, обхватил Алфию за талию и приподнял, чтобы посадить на ограду, но молодая женщина обвила его шею руками, и пара слилась в поцелуе, таком жарком, какого Фаний в жизни не видел. Никогда жена не целовала так его!

— Орестес, возьми меня! — хрипло проговорила Алфия, с трудом отрываясь от губ молодого раба. — Прямо сейчас, сию минуту! Прямо здесь, на земле! Я с таким трудом сдерживала свои чувства, чтобы муж не догадался, какое блаженство я испытывала от твоих ласк! А мне хочется кричать от восторга, когда ты извергаешься в мое лоно!

— Давай сначала выберемся отсюда, — послышался голос Орестеса. — Да поскорей!

Эта кошмарная, возмутительная картина привела Фания в чувство и вернула ему голос.

— Куда это вы собрались?! — взревел он, бросаясь вперед. — Изменники! Подлецы! Как ты могла, жена?! А тебе конец, неблагодарный раб!

Алфия вскрикнула, но тут же умолкла.

Орестес отстранил ее от себя, кинулся к Фанию и с силой толкнул его на ограду. Несчастный ударился головой и сполз по каменной стене наземь. И все же сознание еще не вполне покинуло его. Он ничего не видел, но слышал голоса, которые доносились до него словно издалека.

— Мы пропали! — рыдала Алфия. — Он очнется и разлучит нас!

— Он не очнется, — мрачно сказал Орестес. — Я этого не допущу.

— Что? — испуганно вскрикнула Алфия. — Неужели ты убьешь его?! Но ведь он когда-то спас тебе жизнь!

— Он предоставил меня той судьбе, которую он выбрал для меня, — с ненавистью ответил Орестес. — А сейчас я сам решу свою судьбу! И твою! И судьбу Фания! Нет, я не буду его убивать. Мне поможет зелье из асфоделей… Я случайно купил его у одной знахарки. Как чувствовал, что может пригодиться! Один глоток — и Фаний все забудет. Потом я уведу его подальше от дома, и он больше никогда не найдет дорогу сюда. Мы останемся здесь, а его здесь не будет!

— Только не убивай его! — долетел до Фания плачущий голос жены, а потом он ощутил горячее дыхание Орестеса на своей щеке.

— Не волнуйся, хозяин! — прошептал тот. — Я не обагрю рук кровью. Я просто продам тебя с торгов на самые тяжелые работы, чтобы через самое короткое время тебя загнали в могилу. Теперь ты сам узнаешь, что это такое — быть рабом, обреченным на смерть!

Афины

— Куда это, интересно бы знать, подевались все жители этого города? — озадаченно бормотал Дарей. — Я думал, здесь по улицам ходить невозможно: Афины! Столица! А тут словно повымерли все! Эй, малый! — окликнул он мальчишку, который мчался со всех ног мимо. — Что случилось в Афинах? Где люди?!

— Все в храме Зевса Олимпийского! В храме Зевса Олимпийского близ Акрополя! — проверещал мальчишка и промчался дальше.

— Во имя Вседержителя и Всесокрушителя! — проворчал Дарей. — Что же там происходит, в этом храме?!

Лаис пожала плечами, с жадностью оглядываясь вокруг.

Афины! Миновало лишь несколько месяцев с тех пор, как она покинула этот город, но все кажется здесь другим. Они въехали через Дипилонские ворота, и с тех пор Лаис только и делала, что сравнивала свои воспоминания с тем, что видела раньше.

— А вот этого дома не было! — восклицала она. — А здесь стояло дерево… Большой-пребольшой абрикос, и я помню, как все окрестные мальчишки паслись рядом, чуть только начинали поспевать плоды! Кому понадобилось его срубить?!

— Да… — неуверенно проговорил Фаний, чей медлительный, как бы задумчивый осел семенил рядом с ослом Лаис. — Кажется, я тоже помню это дерево… Конечно, конечно, я и сам когда-то пасся под ним, когда был маленький!

Дарей с высоты своего коня следил за ними со снисходительным видом взрослого, который слушает глупости несмышленых ребятишек. А Лаис все казалось, что это происходит не с ней, а с кем-то другим.

После того, как Кирилла открыла ей память Фания, они обе обратились к Никарете с просьбой исправить несправедливость, совершенную по отношению к несчастному афинянину. Сила и влияние Кириллы, бывшей пифии Дельфийского оракула, были столь велики, что великая жрица школы гетер не посмела перечить.

Но, конечно, прежде всего нужно было вырвать Фания из тьмы забвения, куда его погрузило зелье из асфоделей.

— Это вернейшее средство, чтобы забыть все на свете, — приговаривала Кирилла. — Не зря же растут асфодели в тех самых полях, куда души умерших уходят и где они бродят, забыв свою жизнь и всех позабыв, кого прежде любили! Лета, забвенья река, те поля омывает — она ж асфодели питает забвенною силой.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация