Однако всей прелести ее конечностей Чувак так и не смог оценить с первого взгляда, так как взгляд этот безнадежно застрял на уровне высоких упругих грудей, обтянутых белой футболкой. Разумеется, бюстгальтеров Джен не носила, сознавая, что было бы непростительным грехом искажать с помощью лифчика столь совершенную красоту. Исходя из этих же соображений, футболки она подбирала тоненькие, просвечивающие насквозь, и короткие, чтобы был виден пупок с пирсингом в виде крошечного сверкающего бриллиантика.
«Интересно, снимает ли она его, когда занимается любовью?» — задался нескромным вопросом Чувак, задержав взгляд на животе Джен.
Мгновенная эрекция заставила его густо покраснеть. Джен тут же убедилась в своей власти над ним.
Ведь у нее на племянника Дэйва были далеко идущие планы.
— Ну, ты и вырядился, — сказала она, скептически оглядев наряд Чувака. — Плащ-то в каком музее спер?
— Я купил его на распродаже, — ответил Чувак, даже не подумав обижаться.
Разве можно обижаться на божество?
— Пошли наверх, я дам тебе классную одежду для работы!
Джен взяла Чувака за руку и потянула его за собой. Шагая за ней, Чувак пялился на ее круглую попку и крутые бедра, которыми Джен при ходьбе весьма соблазнительно покачивала. Он ощущал тепло ее пальцев, вдыхал ее запах (полынная горечь, смешанная с ароматом розы), машинально переставлял ноги и чувствовал себя на седьмом небе от счастья. У него очень давно не было женщины. Настолько давно, что он успел забыть, как это здорово.
Второй этаж Церкви Апокалипсиса был похож на отель — длинный, устланный ковровой дорожкой коридор, по обеим сторонам которого теснились пронумерованные двери. Открыв седьмой номер, девушка жестом пригласила туда Чувака и вошла следом за ним. Комната была обставлена в помпезном стиле дядюшки Дэйва: необъятных размеров с резными спинками кровать, почти такое же по величине зеркало в массивной позолоченной раме на стене, занавешенное тяжелыми портьерами окно и небольшая тумбочка с ночником.
— Сейчас принесу тебе форму. Можешь пока раздеться.
Хлопнула дверь.
Чувак присел на край кровати, вспомнил, что Джен велела ему раздеться, немного подумал, снял темные очки и положил их рядом с собой.
— Вот! — Джен появилась с большим белым свертком в руках.
Одно движение, и сверток превратился в широкий белый балахон с длинными рукавами на конус и капюшоном. Чувак сбросил плащ и принялся натягивать новую форму. Джен помогала ему, и при каждом ее прикосновении у Чувака перехватывало дыхание. Поглядев в зеркало, он остался доволен своим новым имиджем: рыжая бородка приятно контрастировала с белой материей балахона. Чувак привычным жестом вернул очки на переносицу, но Джен тут же наказала его недовольной улыбкой.
— Сборщик пожертвований в темных очках воспринимается людьми, как жулик, — с посылом сказала она. — Очки придется снять. Честные люди не прячут своих глаз.
При виде Джен Чувак готов был снять не только очки, но и джинсы, не говоря уже о дядином балахоне с капюшоном, но собирать в Катарсисе пожертвования без этого маскхалата не представлялось возможным. Шляться по городу, рискуя ежесекундно наткнуться на бородатого дьявола и быть им узнанным? Нет, только не это! Чуваку, конечно, понравилась Джен, но собственная жизнь ему нравилась гораздо больше.
— Красавчик! — одобрила его новый внешний вид девушка и вдруг воскликнула: — Какая я дура! Забыла ящик для денег! Подожди минуточку!
Она ушла в другую комнату, а Чувак тем временем еще раз оглядел себя в зеркале и остался доволен своим дизайном. Он накинул на голову капюшон: открытой оставалась только нижняя часть лица и бородка, которую при желании можно было утопить в складках балахона. С капюшоном на голове он и сам себя не узнал бы.
Появилась Джен с ящиком для пожертвований на широкой лямке. Это была большая пластиковая коробка, расписанная оранжевыми языками пламени на белом фоне. Спереди на ящике было написано золотом: «In Dave We Trust».
— Почему он такой большой? — удивился Чувак.
— Психологический расчет. Чем больше ящик, тем больше пожертвований. Давай, надевай его… Так…
Джен отступила на два шага, прищурилась и похвалила:
— Нормально смотришься.
Пошарила двумя пальцами в кармане шорт, вытащила оттуда десятицентовую монету и опустила его в щель.
— На счастье! — пояснила она. — Можешь отправляться. Возвращайся не раньше восьми часов вечера, иначе получишь нахлобучку от Дэйва. Он лично контролирует процесс сбора пожертвований.
— А как же мой плащ и очки? — забеспокоился Чувак. — Они останутся здесь?
— Я о них позабочусь, — улыбнулась Джен. — Иди же, возлюбленный брат мой, собирай мзду во славу и на благо Церкви Апокалипсиса. — Она не выдержала и рассмеялась.
Чувак, не раздумывая, присоединился к ней. «Славная девушка», — думал он, шагая по тротуару и время от времени выкрикивая:
— Жертвуйте во славу и на благо Церкви Апокалипсиса! Спасение близко!
Первый доллар ему пожертвовали на втором часу прогулки.
— Церковь Апокалипсиса — самая правильная Церковь на свете, — сказала женщина лет сорока, прогуливавшая свою таксу. — А ваш пресвитер такой красавчик!
— Благослови вас Дэйв! — поблагодарил ее Чувак, только что заработавший двадцать центов.
Еще через час доля Чувака увеличилась на целый доллар. Мексиканец, продававший зелень с лотка, неожиданно пожертвовал ему пятерку.
— Пусть Пресвятая Дева простит мне мои грехи, — набожно перекрестился он.
Чувак не стал объяснять ему, что Пресвятая Дева не имеет никакого отношения к Церкви Апокалипсиса. Он только вчера видел, насколько легко эта мексиканская публика от слов переходит к стрельбе.
Прогулка на свежем воздухе способствует усилению аппетита, а по пути как раз подвернулся китайский ресторанчик с цветистым названием: «Дворец Царя Драконов». Чувак по опыту знал, что чем пышнее называется китайское заведение, тем оно дешевле, поэтому, не раздумывая, направился во «Дворец».
На пороге он был остановлен охранником — старым китайцем, одетым в черное.
— Это прилиссьное мьесто, — смешно коверкая слова, сказал он, — здессь нельсся просить подаяние!
— Спокойно, папаша, у меня перерыв на ланч, — дружелюбно улыбнулся Чувак. — Я хочу пообедать у вас. Это возможно?
— Мосьно, — кивнул старик.
Он провел Чувака в зал, оформленный в надлежащем стиле — бумажные фонари, веера, картины с драконами, циновки, — усадил за низенький столик в углу и вернулся на свое место лишь тогда, когда Чувак сделал заказ у подошедшего официанта.
Увидев цены, указанные в меню, Чувак не стал мелочиться — заказал свинину в кисло-сладком соусе, утиное мясо с маринованными овощами, маринованные свиные уши, соевый творог, а на десерт выбрал «шары небесного наслаждения», именно так здесь называли мороженое.
