Он вытащил кубик Рубика и начал его крутить, чтобы убить время. Ему надоело возиться с одним несчастным уголком, и он перемешал все грани, чтобы начать заново.
Поскрипывание кубика на холодном воздухе звучало, как шум небольшого агрегата. Краем глаза Оскар различил, как девочка поднялась и встала на вершине горки. Он начал заново собирать одну сторону. Девочка стояла молча. Внутри у него зашевелилось легкое беспокойство, но он продолжал делать вид, что не замечает ее.
— Ты опять тут?
Оскар поднял голову, изобразил удивление, помолчал, потом произнес:
— И ты тут?
Девочка ничего не ответила, и Оскар продолжил свое занятие. Пальцы окоченели. Различать цвета в сумерках становилось все сложнее, поэтому он собирал только белый, который было проще разглядеть.
— И чего ты здесь сидишь?
— А ты чего там стоишь?
— Хочу побыть одна.
— Я тоже.
— Ну и иди домой.
— Сама иди домой. Я здесь дольше живу.
Будет знать! Он уже собрал белую сторону, а дальше было сложнее — остальные цвета сливались в серую массу. Он продолжил крутить вслепую.
Когда он снова поднял голову, девочка уже стояла на перилах и вдруг прыгнула вниз. В животе у Оскара все перевернулось — если бы он сам сделал такой прыжок, ничем хорошим это бы не кончилось. Но девочка приземлилась мягко, как кошка, и подошла к нему. Он сосредоточил все внимание на кубике. Она остановилась перед ним.
— Что это у тебя?
Оскар посмотрел на девочку, на кубик, снова на девочку.
— Это?
— Да.
— Ты что, не знаешь?!
— Нет.
— Кубик Рубика.
— Что?
Оскар произнес по слогам:
— Ку-бик Ру-би-ка.
— И что это такое?
Оскар пожал плечами:
— Игрушка.
— Головоломка?
— Да.
Оскар протянул ей кубик:
— Хочешь попробовать?
Она взяла кубик из его рук, покрутила, разглядывая со всех сторон. Оскар засмеялся. Она была похожа на обезьянку, изучающую неизвестный фрукт.
— Ты что, правда никогда такого не видела?
— Нет. И что нужно делать?
— Смотри.
Оскар забрал у нее кубик, и девочка села рядом. Он показал ей, как надо крутить, объяснив: нужно собрать все стороны так, чтобы каждая была одного цвета. Девочка взяла кубик и начала его собирать.
— Ты разве что-нибудь видишь?
— Естественно.
Он покосился на нее. На ней был все тот же розовый свитер, что и вчера, — непонятно, как она не мерзнет? Сам он уже совсем продрог от долгого сидения на одном месте, несмотря на куртку.
Естественно.
И говорила она тоже странно. Как взрослая. Может, она и правда старше его, хоть и такая щуплая? Ее тонкая белая шея выглядывала из горла водолазки, переходя в четко очерченный подбородок. Прямо манекен.
Ветер подул в его сторону, и Оскар сглотнул, стараясь дышать через рот. От этого манекена конкретно воняло.
Она что, не моется?
Но это было хуже, чем запах застарелого пота. Уж скорее так пахнет, когда снимают повязку с воспаленной раны. А ее волосы…
Когда он решился приглядеться повнимательнее, воспользовавшись тем, что она увлеклась кубиком Рубика, он увидел, что волосы ее слиплись от грязи и лежат свалявшимися патлами с колтунами. Будто перемазанные клеем или глиной.
Пока Оскар изучал ее, он ненароком втянул носом воздух, и к горлу подкатила тошнота. Он встал, отошел к качелям и уселся на них. Находиться рядом с ней было невозможно. Она ничего не заметила.
Через какое-то время он встал и снова подошел к ней. Она все еще была поглощена головоломкой.
— Слушай, мне пора домой.
— Угу.
— Кубик…
Девочка застыла. Немного помедлив, молча протянула ему кубик. Оскар взял его, посмотрел на нее и протянул обратно:
— Можешь взять. До завтра.
Она не пошевелилась.
— Нет.
— Почему?
— Может, меня здесь завтра не будет.
— Ну, значит, до послезавтра. Но не позже.
Она подумала. Взяла кубик.
— Спасибо. Может, я завтра и буду.
— Здесь?
— Да.
— Ладно. Пока!
— Пока.
Поворачиваясь, Оскар услышал потрескивание кубика. Она и не думала уходить, сидела себе в своем тоненьком свитерке. Ее родители, должно быть, очень странные, раз позволяют ей гулять в таком виде. Она же себе все застудит!
* * *
— Где ты был?
— Где надо.
— Ты пьян.
— Да.
— Мы же решили, что ты больше не будешь?
— Это ты решила. Что это у тебя?
— Головоломка. Ты же знаешь, что тебе вредно…
— Где ты ее взяла?
— Одолжила. Хокан, ты должен…
— У кого?
— Хокан. Не начинай.
— Тогда порадуй меня.
— Что я должна сделать?
— Позволь к тебе прикоснуться.
— Хорошо. При одном условии.
— Нет. Нет-нет-нет. Только не это.
— Завтра. Ты должен.
— Нет. Никогда в жизни! Что значит «одолжила»? Ты никогда ничего не одалживаешь. Да что это вообще за штука?
— Головоломка.
— У тебя что, головоломок мало? Тебе головоломки дороже меня. Головоломки. Ломки. Головоломки. Кто тебе это дал? КТО ТЕБЕ ЭТО ДАЛ, я спрашиваю?!
— Хокан, перестань.
— Черт, до чего же я несчастен!
— Помоги мне. В последний раз. Потом я смогу обходиться сама.
— Да, в этом-то все и дело.
— Ты не хочешь, чтобы я могла обходиться без твоей помощи.
— И зачем я тебе тогда буду нужен?
— Я тебя люблю.
— Нет. Не любишь.
— Правда, люблю. В каком-то смысле.
— Так не бывает. Либо ты любишь человека, либо нет.
— Разве?
— Да.
— Тогда мне надо подумать.
Суббота, 24 октября
Тайна пригорода — в отсутствии тайны.
