— Боже мой, ну и геморрой же вы! Простите за грубость, мадам.
— Мистер Поллард! — Мэтью хотелось стереть этого типа в порошок. — Что мешает вам ответить на мой вопрос? Вы знаете или не знаете?
— Это был человек по фамилии Айвз, который теперь работает на фирму Деверика в качестве управляющего в Филадельфии. И что это вам говорит?
— То, что я не хотел бы быть вашим хирургом-дантистом, сэр, поскольку удалять у вас зубы возможно только взрывчаткой.
Лицо Полларда побагровело, и мысли у него, как понял Мэтью, стали такими же багровыми. Он выпрямился на сиденье, и Мэтью увидел, что миссис Деверик эта небольшая стычка доставила удовольствие, потому что она злорадно улыбалась.
— Должна сказать, — заметила она, — что вы забавный молодой человек, мистер Корбетт.
— Благодарю вас, мадам.
— Что-нибудь еще?
— Нет, мадам, но спасибо за терпение и откровенность.
— Наше соглашение остается в силе, — сказала она. — Мне хотелось бы уплатить вам эти десять шиллингов, хотя бы чтобы увидеть, как вы переезжаете из молочной в какое-нибудь более подходящее помещение.
— Я намерен получить эти деньги, — ответил Мэтью, — но пока что молочная меня устраивает.
— Как хотите. Тогда всего вам доброго. — И резко, кучеру: — Поехали!
Карета резво рванула с места и укатила, оставив Мэтью посреди бурлящей Хановер-сквер. Его мысли снова занимала Королева Бедлама.
Интересно, думал он. Королева была помещена в больницу адвокатом из Филадельфии, а теперь выясняется, что у Деверика есть оптовая фирма как раз в Роднике Братской Любви. Мэтью сомневался, что в Городе Квакеров можно зарабатывать такие же деньги, как в Нью-Йорке. Зачем тогда Деверик купил эту фирму? Просто из страсти к приобретательству? Он вспомнил слова Роберта в холодной комнате Мак-Кеггерса, в ответ на вопрос Мэтью: «Здесь у него не было конкурентов».
Безусловно, в Нью-Йорке Деверик скопил весьма приличное состояние. И этого ему было мало? Рвался к преодолению трудностей, начиная все снова в Филадельфии?
Поездка в Лондон. Пеннфорд старался избегать поездок, поскольку имел трудности с пищеварением.
Так зачем человек с больным желудком пускается в многонедельное морское путешествие в Лондон? По делу? Какое дело могло заставить Деверика принести в жертву столько времени и здоровья?
Интересно.
Теперь Мэтью пуще прежнего был убежден, что все дороги ведут к Королеве Бедлама. Она там сидит в возвышенном молчании в средоточии всех тайн. И его задача — как-то заставить ее открыть все ответы.
Подхватив сумку, Мэтью направился к парикмахерской Мики Рейнода, предвкушая прикосновение острой бритвы и пену сандалового мыла.
Глава тридцать первая
Черный вольноотпущенник Мика Рейнод, с грудной клеткой как пивная бочка и волосами цвета дыма, орудовал бритвой быстро, но тщательно. Кроме того, Мэтью находил в нем идеального собеседника, поскольку Рейнод владел бронзовым телескопом и изучал звездное небо, а также был знаменитым изобретателем. В углу парикмахерской стояла клетка, там в колесе вертелась белка, от колеса с помощью системы ремней и шестеренок вращался деревянный вал, от него другой системой шестерен и ремней вращение передавалось на ось, закрепленную в жестяном рукаве под потолком. Эта ось, вращаясь, крутила пергаментные лопасти закрепленного на ней веера, пускавшего вниз ветерок, отчего клиент мог бы и пожелать, чтобы эбеновый брадобрей работал не так быстро. Белку звали Сассафрас, ее кормили вареным арахисом.
После стрижки волос Мэтью пошел в ванную, где Лариса, жена Рейнода, наполнила горячей водой одну из трех деревянных ванн, после чего оставила джентльмена отмокать и размякать. Мэтью сидел в ванне, пока кожа не сморщилась. Уходя от Рейнода, он был побрит, пострижен, чист и сиял как новенький дуит. Но оставался нерешенным вопрос с грязной одеждой.
Визит к вдове Шервин избавил его от этой проблемы, и Мэтью собрался было уходить, когда вдова спросила:
— Я правильно понимаю, что из-за катастрофы остальные твои вещи превратились в лохмотья попрошайки?
— Да, мадам. Может быть, мне удастся что-нибудь найти в обломках, но прямо сейчас я почти гол.
Она кивнула:
— Может, я тебе помогу малость. Ты не будешь особо стесняться носить костюм с покойника?
— Пардон?
— Джулиус Годвин был моим клиентом, — объяснила она. — Оставил тут шесть рубашек, четыре пары панталон и два сюртука за несколько дней до своего убийства. Они чистые и готовы к выдаче. Я хотела их подарить приюту, а тут Осли возьми да и перекинься. — Она смерила Мэтью взглядом с головы до пят. — Годвин был не так высок, как ты, но худощав. Хочешь примерить? Сюртуки очень даже приличные.
Вот так Мэтью и оказался в задней комнате жилища вдовы и оценивал вкус покойника в одежде. Один сюртук был темно-синим, при нем жилет, тоже темно-синий, с серебряными пуговицами, второй — светло-серый, в черную полоску и с черным жилетом. Мэтью отметил потрепанные манжеты на рубашках — это могло свидетельствовать о состоянии ума, о котором говорила миссис Деверик. Рубашки и сюртуки оказались Мэтью несколько тесны в плечах, но терпимо. Панталоны тоже сидели не идеально, но не так, чтобы нельзя было их носить. Как раз тут, решил Мэтью, более чем применима поговорка о том, что нищие не выбирают. Сказав прачке «спасибо», он спросил, может ли оставить у нее свой до после обеда.
— Места не пролежит, — сказала она, идя навстречу новому клиенту. — И кланяйся от меня Дьюку, ладно?
В двенадцать тридцать Мэтью сидел за столом в «Рыси», держа в руке кружку сидра, а перед ним стояла тарелка ячменного супа. Несколько постоянных посетителей подошли выразить ему свое сочувствие по поводу его печальных обстоятельств, но он уже эту трагедию пережил, а потому в ответ на соболезнования улыбался и кивал. Сейчас он был сосредоточен на непосредственной проблеме: как установить личность Королевы и как узнать о ней что-нибудь в Филадельфии. Первая задача — добраться до Филадельфии и посетить Икабода Примма. Он понимал, что адвокат может войти в раж, встать в позу и кричать, что заберет эту леди из Уэстервикской лечебницы, но Мэтью не думал, что какие-либо действия в этом направлении будут предприняты. Потому что вряд ли можно найти место лучше или более гуманное. Конечно, это риск, и это противоречит ожиданию клиентов, но если будет результат, которого они — и он вместе с ними — хотят, то контора Примма будет для него первой остановкой.
— Мэтью?
Но что будет, если Икабод Примм вообще скажет, что никогда эту леди не видел и о ней не слышал? А это весьма вероятно. Филадельфия — город большой. Как можно установить одну-единственную личность среди такого населения? Нужно что-то еще, кроме словесного описания Королевы, или, как сказал Грейтхауз, он будет бегать по улицам Братской Любви, пока борода не отрастет до…
