Мэтью утратил дар речи. Он понятия не имел, что может существовать нечто подобное. От услышанного все мысли о юридической школе вылетели из головы стаей медленных старых гусей.
— Я… но что вы хотите от меня?
— Не будьте вы тупицей! — прикрикнула она добродушно. — И скромником тоже не надо. Вас очень высоко ценит Натэниел Пауэрс, иначе бы вас тут не было.
— Но… это у нас беседа по поводу работы?
— Цель нашей беседы — определить, интересует это вас или нет. Интересует?
— Да, — ответил Мэтью почти сразу. — Конечно, интересует. Но что конкретно я буду делать?
— Выяснять, — ответила миссис Герральд. — Решать проблемы. В опасных ситуациях — думать быстро. Честно говоря, иногда держать в руках собственную жизнь. Или же доверять ее чужим рукам. Брать какой-то вопрос, как… как шахматную фигуру и находить ей место на доске. Если все это вас интересует, если вы хотите быть первым работником агентства «Герральд» в Америке и получать за это хорошие деньги, вы сделаете то, о чем я вас сейчас попрошу.
Мэтью слушал, но ничего не говорил.
Миссис Герральд открыла стоявший рядом черный портфель и извлекла оттуда белый конверт.
— Вы знаете имение де Конти?
— Да.
Оно находилось милях в восьми от города на острове Манхэттен. Мэтью был там с магистратом Пауэрсом около года назад на приеме, который устроил для юристов города Огюст де Конти, владелец и каменоломни, и одной из самых больших лесопилок в колонии.
— Вы знаете, что мистер де Конти в марте покинул этот мир? И что его вдова и дочь переехали в Бостон?
— Знаю.
— Знаете ли вы, что теперь имение принадлежит мистеру Хадсону Грейтхаузу, коммерческому консультанту, ставшему владельцем совсем недавно?
— Этого я не знал.
— Он очень замкнутый человек. Сегодня вы с ним увидитесь и передадите ему это письмо. — Она подала Мэтью конверт. Первое, что сделал Мэтью, — перевернул конверт и посмотрел на красную сургучную печать с оттиском буквы «Г». — Открывать вы его не должны. Если печать будет сломана, я понесу значительный убыток и ущерб для моей репутации, а вы вернетесь на свою должность у магистрата Пауэрса.
— Могу я спросить, что в этом письме?
— Дополнения к договору, требующие подписи. С земельными владениями де Конти были некоторые трудности, и это — процедура их устранения. Таким образом, вы должны будете передать это письмо мистеру Грейтхаузу, увидеть, как он лично это подпишет, и принести ко мне обратно в семь часов вечера сегодня. Да, кстати. — Она опустила руку в портфель и достала некоторый предмет, который передала Мэтью без колебаний. — Заведите их сейчас. Каминные часы показывают без двенадцати два.
В руке у Мэтью сверкнули серебряные часы. Он открыл крышку и посмотрел на красивый белый циферблат — черные цифры и стрелки. Если каминные часы идут верно — а он не сомневался, что педантичный мистер Винсент заводит их аккуратно, — то эти часы тоже показывают правильно. И все же Мэтью взялся за головку завода и очень осторожно и медленно повернул ее несколько раз, пока не ощутил сопротивление пружины.
— На лошади ездить умеете? — спросила миссис Герральд.
Мэтью кивнул, все еще разглядывая серебряные часы. Бывало ли в мире серебро настолько сияющее, циферблат настолько белый, римские цифры такие изящные, будто выведенные пером императорского гравера?
— Эй, я здесь! — окликнула она его. — Смотрите на меня.
Он посмотрел.
— Я спросила вас: на лошади ездить умеете?
— Да, мадам.
Если бы он не умел, ему пришлось бы при всех путешествиях по колонии с магистратом Пауэрсом мотаться на самом разбитом осле из конюшни Тобиаса Вайнкупа.
— Ваши издержки приплюсуйте к моему счету в этой гостинице. А теперь, Мэтью, слушайте меня внимательно. Я предлагаю вам возможность показать мне, насколько вы надежны. Содержимое этого конверта имеет финансовую ценность, хотя лично вы ничего на нем нажить не смогли бы. Но некоторые люди, имеющие нужные ресурсы в неподходящих местах, могли бы. Вам понятно? — Она подождала, пока он кивнет. — Все время помните, что курьер — работа серьезная. Не медлите, не отклоняйтесь от главной дороги. Не останавливайтесь помочь даме или джентльмену в беде — это самый старый трюк в учебнике для разбойников.
— Разбойников?
У Мэтью заколотилось сердце и слегка свело живот. Он не учел того факта, что документ с денежной ценностью может привлечь внимание рыцарей — или же дам — с большой дороги.
— У вас есть пистолет? Шпага?
— Нет, — ответил Мэтью, несколько обескураженный. — Я ни тем, ни другим пользоваться не умею.
— Это нужно будет исправить, если вы сегодня успешно справитесь. Что ж, быть может, так даже лучше. Если у вас нет опыта стрельбы или фехтования, то погибнуть при попытке будет как нечего делать. Просто все время смотрите по сторонам и, как я уже сказала, не останавливайтесь.
Наверное, понял Мэтью, у него на лице отразилось страдание, потому что миссис Герральд заговорила мягче:
— Я по натуре человек очень подозрительный, мне за каждым кустом мерещится заговор. Пусть вам будет известно: если вас ограбят, у вас на руках только копия, но на ней весьма ценная подпись и печать королевской палаты по земельным сделкам. С оригинала, естественно, можно будет сделать новую копию, хотя на повторение подписи и печати уйдут месяцы. Но отдавать за это жизнь не стоит. Вы готовы ехать?
Он не ответил — язык не очень слушался.
— Если у вас предчувствия, — сказала миссис Герральд, — можете вернуть конверт. Я дам вам денег на ужин и на стакан вина в таверне по вашему выбору, и будем рассматривать нашу встречу как упражнение в пустословии. Как вы решите?
— Часы я должен вернуть? — сумел спросить Мэтью.
— Да, и почистить их.
Он встал — в одной руке часы, в другой — опасный конверт.
— Я поеду.
Миссис Герральд осталась сидеть.
— В семь часов, — сказала она твердо.
Мэтью подумал: что будет, если его тело найдут только в восемь? Но заставил себя выпрямиться и вышел из гостиной.
— Погодите! Корбетт, постойте! Я к вам обращаюсь! — крикнул мистер Винсент, выходя из-за своей конторки, но у Мэтью теперь были часы, а время никого не ждет.
Глава десятая
Мэтью двинулся в путь на среднего размера пегой кобыле по кличке Сьюви, которую брал из конюшни мистера Вайнкупа в прошлых деловых поездках. Кобылка передвигалась нога за ногу, но была послушна и никогда — как утверждал добродушный Вайнкуп, попыхивая трубкой, — никогда не сбрасывала всадника. Итак, верхом на Сьюви, держа в руках поводья и сунув ноги в стремена, с запечатанным пакетом во внутреннем кармане, застегнутом на пуговицу, Мэтью поехал по Бродвею на север, объезжая пешеходов, фургоны, тележки разносчиков, собак, гоняющих котов, которые, в свою очередь, гоняли кур, избегая выплескиваемых на улицу ночных горшков и помойных ведер и прочих предметов и явлений, которых следовало избегать.
