Со стороны реки, внизу довольно-таки крутого склона поблескивала вода, а за ней, на том берегу — девственный лес. Мэтью нашел знакомую двустворчатую дверь. Да, закрыта. Но нет, не заперта. Медная ручка поддалась осторожному нажатию. Вход закрывала темно-красная портьера. Она мешала посмотреть, что внутри, но придется рискнуть. Мэтью открыл двери, развел портьеры, шагнул в кабинет — пусто — и закрыл за собой дверь.
В обшитой темными панелями комнате стояли книжные полки, письменный стол с перьями и чернильницей, кресло у стола и еще два кресла. На спинке одного кресла висела на кожаной перевязи рапира с белой как кость рукоятью, с неукрашенной металлической гардой и головкой эфеса. Рабочее оружие, подумал Мэтью. На дальней стене комнаты, рядом с дверью, болтался на крюке мужской плащ.
Он услышал голоса, приближающиеся с другой стороны, подумал, что разумно будет отойти за портьеру и встать там настолько тихо и неподвижно, насколько позволит господство разума над нервами.
— …к сожалению, да, — говорил приглушенный мужской голос. — Он его так легко выдал… — Дверь открылась, голос зазвучал ясно. — Он фактически показал мне, где пакет.
— Это как? — спросил женский голос. Его обладательница вошла следом за мужчиной.
Мэтью не сдержал улыбки. Похоже, миссис Герральд не будет сегодня в семь часов в гостинице «Док-хаус-инн».
— Он дотронулся до кармана, — пояснил разбойник, уже голосом не ворона дорог, а английского джентльмена. — Снаружи, вот так. — Он показал миссис Герральд это движение. — Более того, когда я взял у него пакет, он мне сказал, что там. То есть совершенно потерял присутствие духа.
Мэтью хотелось сказать, что лучше потерять присутствие духа, чем колено, но он предпочел сделать свой выход эффектным. Он откинул портьеры, шагнул вперед…
Миссис Герральд, успевшая снять шляпку для верховой езды, изумленно вскрикнула. В следующую секунду предполагаемый разбойник — каков бы ни был его маскарад, а мужчина он был крупный — среагировал так быстро, что Мэтью назвал бы это невозможным, если бы не видел своими глазами. Шипение выхватываемой из ножен стали, яркая вспышка солнца дугой по стенам — и острие тридцатидюймовой рапиры уперлось Мэтью в горло, в средоточие его жизни.
Он замер. И человек с рапирой тоже превратился в статую, как и миссис Герральд, — но оружие на волосок не шевельнулось.
— Я сдаюсь, — сказал Мэтью, поднимая руки вверх ладонями от себя.
— Бог мой! — загремел этот человек, сотрясая стеклянные панели дверей. — Ты с ума сошел? Я же мог тебе горло насквозь проткнуть!
— Я благодарен вам за вашу нерешительность в этом смысле. — Мэтью попытался сглотнуть слюну и обнаружил, что при этом его кадык подвергается опасности. — У меня пакет для мистера Хадсона Грейтхауза.
— Пакет? Что вы такое…
— Мистер Грейтхауз, — спокойно перебила его миссис Герральд, — пожалуйста, уберите ваш клинок от горла нашего курьера.
Она была еще бледна, но некоторое веселье уже вернулось в ее глаза, и Мэтью подумал, что она вопреки всему, что рассказывал ей Грейтхауз, поняла его трюк.
Рапира опустилась, но Грейтхауз продолжал держать ее в руке, не вкладывая в ножны. Мэтью счел это своего рода комплиментом. На грубом лице с орлиным носом застыло оглушенное и смущенное выражение — Мэтью видал такое у пассажиров кораблей, шесть месяцев проведших в море, когда они выходили на причал — и вдруг под ногами у них ничего не качалось.
— Могу я вручить вам пакет? — спросил Мэтью.
— Я его и так уже взял! — рявкнул Грейтхауз.
— Да, сэр, но… нет, сэр. Вы действительно взяли пакет. Но не тот, что надо было. — Мэтью скинул с себя сюртук, засунул руку за спину под жилет и вытащил пакет, спрятанный между рубашкой и поясом штанов. — Я прошу прощения, — сказал он, передавая конверт. — Он несколько промок от пота.
Грейтхауз перевернул пакет и увидел красную сургучную печать с буквой «Г».
— Не может быть! Я сам сломал эту печать на пакете, который у него вынул из кармана!
— Да, сэр, на том пакете действительно была печать. Настоящая печать чуть светлее, чем сургуч из кабинета магистрата Пауэрса, где я работал, перед тем как уйти. Но я не ожидал здесь затруднений. Я думаю, миссис Герральд, что вы свои конверты купили там же, где покупает их весь Сити-холл: в писчебумажном магазине мистера Эллери на Квин-стрит. Если даже и нет, конверты примерно одинаковые по размеру. — Он посмотрел на миссис Герральд, на Хадсона Грейтхауза. — Конечно, я не мог сделать дубликат правильной печати, — продолжал он, получая большое удовольствие от их молчания, — поэтому мне пришлось отвлечь внимание бандита… гм… мистера Грейтхауза, чтобы он не слишком ее рассматривал, перед тем как сломать. Но тут, если бы он увидел, что на печати нет буквы «Г» и как-то выдал бы свою реакцию, он бы себя разоблачил еще до того, как прочел официальные подписи на чистом листе бумаги.
— Правда? — У миссис Герральд в глазах сверкали искорки. Она явно наслаждалась представлением.
— Да, мадам. Его шесть шагов назад — этого должно было хватить, чтобы я не заметил, что на бумаге ничего не написано, но я и так это знал. — Тогда, на дороге, Мэтью с трудом сдержал смех и ему пришлось прикрыть рот рукой, пока «разбойник» читал «подписи» и похвалялся своими «друзьями из Бостона», умеющими их подделывать. Это должны были быть потрясающие специалисты — подделывать подписи, которых нет.
— А откуда вы знали, что я не настоящий разбойник? — спросил Грейтхауз. — Откуда вы знали, что я не проломлю вам голову, увидев чистый лист бумаги?
Мэтью пожал плечами:
— А я и не знал. Но у вас был мой кошелек и мои часы. С чего бы вам тогда так злиться из-за ерунды?
Миссис Герральд кивнула:
— Предварительная подготовка с конвертом и сургучом. Очень разумно. Отвлекающий маневр — рука на кармане. Тоже очень разумно, но мистер Грейтхауз не должен был поддаться на этот старый трюк. Еще что-нибудь?
— Да, мадам. Факт, что вы приедете, был совершенно ясен. Мистер Грейтхауз бросил разорванный конверт на дорогу, давая знак, что игра сыграна — на случай, если я далеко уйду искать лошадь и мы с вами разминемся на моем предполагаемом пути в город.
— Верно. Все верно. Кроме одного узелка, молодой человек. Мистер Грейтхауз, не вскроете ли вы ваш пакет?
Грейтхауз сломал печать и разорвал конверт. В углах его губ мелькнула улыбка.
— Ага, — сказал он. — Я вижу, пришли дополнения к договору.
Он держал в руке официальный пергамент, написанный широким быстрым почерком и подписанный полудюжиной крупных подписей.
— Они прибыли с почтой на корабле за два часа до моей встречи с мистером Корбеттом, — сообщила миссис Герральд, все еще обращаясь к Грейтхаузу. — К сожалению, я не могла вам вовремя сообщить, что наш курьер будет защищать настоящий и очень ценный документ.
