Алун промолчал.
— В пабе я не стал говорить слишком резко, но если ты хочешь, чтобы твое «Закрытие», или «Возвращение», или как там оно называется, получилось хоть сколько-нибудь приличным, то должен очистить текст от Бридана. Чтобы ни одно слово о нем не напоминало. Как бы ты к нему ни относился, нужно писать так, словно ненавидишь его и презираешь. Ты хотел услышать честное мнение, ну вот я тебе все сказал.
Алун ничего не ответил — они с Чарли как раз поравнялись с остальными. Те остановились поглазеть на витрину магазина канцелярских товаров; Перси рассматривал ее с особым интересом. В магазине продавались не только письменные принадлежности, но и фотографии местных достопримечательностей (включая сами-знаете-чей коттедж), безделушки для каминных полок, кружки, пепельницы, шарфы и кухонные полотенца с символикой Уэльса в целом или Бирдартира в частности.
— В чем дело? — осведомился Алун, увидев, что все молчат. — Хотите что-нибудь купить?
— Мы думали, ты захочешь, — ответила Дороти с простодушной улыбкой.
— Да? За каким чертом я бы сунулся в эту мерзкую лавчонку?
— Ну мало ли. — Она перешла на шутливый тон. — Вдруг тебе нужно красивое полотенце — вытирать посуду, когда помоешь?
В другое время Алун, возможно, решил бы, что Дороти пытается его поддразнить, посмеяться над местным дурачком — может, неуклюже, но беззлобно, — и ответил бы в том же духе, однако сейчас он промолчал, заметив выжидающий взгляд Перси. Рианнон наверняка мечтала о горячей ванне и отдыхе; Софи просто топталась на месте, и Чарли, конечно, тоже. Алун решительно двинулся вперед, но Дороти преградила ему путь.
— Или бумага для пишущей машинки. Я заметила, ты вновь начал стучать по клавишам.
От злости у него прорезался голос.
— Тебе пора выпить! — почти прорычал Алун, едва успев добавить: — Всем пора. Ради Бога, пошли уже! Давайте скорее! — Он повернулся к Перси: — А если ты хотел спросить, не собираюсь ли я заглянуть в коттедж моего великого предшественника, чтобы пообщаться с его тенью, то советую отказаться от этой затеи.
Все засмеялись — скорее вежливо, чем искренне. Алун получил незаметный, но довольно ощутимый толчок в спину от Рианнон — за то, что рассердился. У паба Перси сказал, что немного пройдется с дамами, а затем присоединится к Алуну и Чарли.
— После того как благополучно проводит Дороти домой, — заметил Алун, поставив на стол первые два бокала с выпивкой. — Вернее, в Даев коттедж.
— Где достаточно спиртного, чтобы удержать на плаву линкор, — сказал Чарли. — Или как минимум легкий крейсер.
— Знаешь, не я придумал этот культурный поход.
— Ничего страшного. Никто не умер.
— Я понял, за что меня все кусали. За то, что я вытащил их из дома.
Чарли посмотрел на приятеля:
— Не говори чепухи.
3
Большая часть вечера прошла относительно спокойно. Когда стали обсуждать ужин, все подумали (хоть и не озвучили), что Дороти могла бы поменьше выступать на людях, вслух же решили, что Рианнон ни в коем случае не должна готовить и потому никакой кумжи. Дороти, чувствуя недоговоренность — или просто по бестактности, — предложила взять что-нибудь навынос. Алун возразил, что еда в любом случае будет отвратительной, зато в ресторане по этому поводу можно хотя бы устроить скандал. Аргумент, при всей своей сомнительности, возымел действие. Расположившись вшестером в просторном лимузине Перси, где пахло необычно, но приятно — как на фабрике, выпускающей лекарство от кашля, — они покатили в сумерках мимо «Закусочной Бридана» и вверх по холму.
В ресторане, который они выбрали, проходил торжественный обед, с тостами и речами, однако перебираться в другое место было уже поздно. Дороти выглядела подавленной, говорила мало, и Алун подумал, что с ней обошлись слишком строго. Пусть теперь вздохнет свободно, особого вреда не будет. Еда оказалась так себе, но не настолько, чтобы устроить скандал. И Алун, и Чарли хотели заплатить за всех, в итоге Перси успел взять счет первым. Почти всю обратную дорогу спорили, как называлось заведение, где они только что были. Впрочем, не все — сперва Рианнон, а потом и Софи с Чарли то ли задремали, то ли погрузились в молчание. Перси почти не вступал в разговор: он сосредоточенно гнал машину на сумасшедшей скорости. Даже когда Алун заявил, что валлийская кухня — просто испорченная английская, желающих возразить не нашлось.
В пабе Дороти завела обычную шарманку, но о чем она говорила — о льготах по уплате подоходного налога в Новой Зеландии или образовании будущего времени в разговорном русском языке, — никто не запомнил, да и не пытался. Так или иначе, она живо наверстала упущенное и уже через несколько минут стала совершенно невыносимой. Перси поднял жену на ноги, Софи ему помогала. Вдвоем они повели Дороти к двери, с трудом пробираясь мимо заторможенных фермеров.
— Отрадное зрелище, — заметил Чарли. — Чувствую себя прямо-таки аристократом.
— Пойду помогу, иначе Софи никогда не вернется, — сказал Алун. — Тем более там будет на что посмотреть.
— Ты серьезно?
— На мой взгляд — чрезвычайно увлекательное представление. Кто-то…
— О вкусах не спорят.
— Увидимся через несколько минут.
Алун полагал, что Дороти быстренько загрузят в лимузин и увезут в город. Перси, видимо, тоже на это рассчитывал — и зря. Сперва Дороти объявила, что должна забрать из коттеджа забытый кардиган. Ее вроде бы отговорили. Тогда она сказала, что никуда не поедет, пока не попрощается с хозяйкой. В конце концов Дороти повела всех троих к коттеджу, спотыкаясь на темной «Тропе Бридана» и возмущенно отмахиваясь от помощи.
В пустой гостиной горел свет, наверху было темно: Рианнон легла спать. Дороти, которую всю дорогу предупреждали, что так и будет, почему-то нисколько не расстроилась. С озабоченным видом она прошествовала на кухню, вернулась с бутылкой рислинга, поискала взглядом штопор и снова вышла.
— Вы возвращайтесь в паб, — предложил Перси. — Дальше я сам. Право, не стоило себя утруждать.
— Уверен, что справишься?
— Да, еще пара бокалов — и она угомонится. Я же говорю, проще некуда.
— Пожалуй, я тоже выпью, — сказал Алун. Ничего особенно интересного не предвиделось, но на всякий случай он решил задержаться. — Пить скотч в пабе хорошо, если не привык к чему-нибудь получше.
— На здоровье.
Перси прошел вдоль полок. Через минуту он удовлетворенно крякнул и выпрямился, держа книжку в мягкой обложке, на которой Алун прочел: «Сотри кровь с моих рук», затем плюхнулся в потертое кресло и еще раз довольно вздохнул. Когда Дороти вошла в гостиную и со смиренным молчанием вручила ему бутылку и штопор, он положил раскрытую книгу на ручку кресла и вытащил пробку, не переставая читать. Через некоторое время Дороти уже сидела у стола на случайно оказавшемся здесь стуле из кухонного гарнитура, не выпуская из рук стакана с вином. Ее молчание стало благостным, почти медитативным.
