Книга Эта русская, страница 49. Автор книги Кингсли Эмис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Эта русская»

Cтраница 49

– Не страшно, это не имеет значения.

– Сколько, ты сказала, тебе лет?

– Я не говорила, но все равно спасибо.

– Что, хотел бы я знать, они себе думают? – проговорил чей-то голос по-английски. – Стоят, понимаешь, поперек тротуара и лопочут на своем дурацком языке, прямо как у себя дома. Что еще за язык-то, польский, венгерский? – Голос по-прежнему был слышен, поскольку его обладатель, патлатый господин средних лет, одетый как юнец на каникулах, продвигался вперед крайне неспешно. – Не тот, так другой, мне лично без разницы, а вам?

– Они, однако, тратят деньги в наших магазинах, – заметил его спутник, помоложе и покоротковолосее.

– Сразу видно, у этого парня костюм ненашенского производства.

– Извиняюсь, извиняюсь, английский друг, – окликнул Ричард, протягивая к нему руку – Где у вас есть парламент, премьер-министр и мистер спикер?

– Далековато отсюда будет, приятель, – ответил прохожий постарше, даже не пытаясь говорить медленнее или отчетливее. – Я бы на твоем месте взял такси. Или еще можно на автобусе. Понимаешь? Автобус?

– Еще Быг-Бен и Давунинг-стрыт?

– Стой где стоишь, автобус придет через минуту. Знаешь, что это такое – минута?

– Английский друг! – возгласил Ричард, кидаясь к нему с распростертыми объятьями. – Большой тебе спасибо от русский друг!

– Я и вообразить себе не могла, что ты способен на такие выходки, – сказала Анна, когда пространство перед ними внезапно очистилось. – В Москве бы это, может, меня не так удивило.

– Только не надо мне грузить всякую гиль про милых неотесанных сельских жителей, – рявкнул он. – Не забывай, я и сам из них.

– Ричард, откуда в тебе это?

– Да на меня впервые такое нашло. Ну, во всяком случае, впервые за долгое время. Наверное, это от отца. Он вечно вгонял нас с сестрой в краску, притворяясь пьяным или глухонемым. Однажды чуть не дошло до драки, когда он надумал изображать пьяного американца перед настоящим американцем. Акцент у него плохо получался. Как и у всех людей его поколения.

– А чем твой отец занимался? – Анна уселась на переднее сиденье «ТБД» и сноровисто пристегивала ремень безопасности. – Он еще жив?

– Нет, умер восемь лет назад, – ответил Ричард, поглядев на нее пристально, но без всякого удивления. – Что делал? Ну, продавал щетки, вернее, помогал их продавать.

– Зубные щетки?

– По большей части нет. В основном щетки, какие используют на производстве. Довольно скучно.

– Это он подбил тебя учить русский?

– Ну да, скажешь тоже. Просто еще в школе я как-то прочитал рассказ Чехова, по-английски, разумеется. Теперь даже не могу вспомнить, какой именно. Папа и до того считал меня ребенком со странностями, а тут и вовсе пришел к выводу, что я человек конченый.

Ричард надеялся, что, поведав все это, но не больше, он растормошит Анну и она заговорит о своей семье, может даже о своем брате, но надежда не оправдалась. Надо сказать, она и вообще мало говорила о своей жизни, все больше о разных местах в Москве, о московском транспорте, московских магазинах, – и это давало ему повод достаточно часто смотреть на нее. Собственно, иногда лучше бы ему было смотреть, что творится на дороге, – водитель цементовоза излил на них бурный поток забористого лондонского субстандарта, о котором Анна раньше знала только понаслышке.

Солнце все еще светило, когда они одолели тягомотину заторов, задержек и пробок на трассе. Как же без этого. Ричард, собственно, даже радовался этому, потому что досада помогала ему не бередить саднящий факт – что сидящая с ним рядом привлекательная, желанная девушка является в то же время непоправимо бездарным поэтом. Как бы там ни было, какая-то неизвестная сила старательно следила, чтобы все неприятности оставались на расстоянии, – так бывает с налогами, которых еще не потребовали, но обязательно потребуют, так же, наверное, бывает с нечистой совестью. Возможно, в его голове действительно шел процесс низведения ее поэзии до уровня – как там Пэт выразилась? – хобби. Однако о непосредственном разговоре на эту тему ему было даже страшно подумать.

Очень, очень нескоро они свернули с трассы на дорогу, которая вилась прямо посреди полей, а не на порядочном расстоянии от них. Анна перестала объяснять ему, что в Москве уличным воришкам уже нечем поживиться у прохожих, кроме надетых на них обносков, таких же, как обноски, надетые на всех остальных, и стала озираться по сторонам.

– Видимо, в такой маленькой стране волей-неволей приходится пускать в дело каждый клочок земли, – проговорила она сочувственно. – Впрочем, я думаю, все гости из России что-нибудь такое говорят и тебе уже надоело. Ничего, что я не оригинальна, а?

– Разве ты не оригинальна? Мне казалось, еще как. – Ричард начал говорить без тени иронии, но быстро сменил интонацию. – Да. Хотя, впрочем, ты знаешь, не так уж много я вижу гостей из России.

– Разве? Мне казалось, ты каких только русских не знаешь в Лондоне.

– В общем, немногих. Я на пушечный выстрел не приближаюсь ко всяким официальным лицам и их окружению, вот к посольству например…

– И правильно делаешь – они либо стукачи, либо зануды.

– Те, с кем я общаюсь, все, в общем, из одной категории – старики, которые осели здесь. Ну и, конечно, их дети, хотя иногда…

– Ты имеешь в виду эти несчастные полутрупы у госпожи Бенды и им подобных. Я все думаю о них, и всякий раз, как думаю дольше двух секунд, мне хочется повеситься. Я и других таких же видела. Наверное, профессор Леон с Хампарцумяном и эти их две старушки тоже из той же категории, просто их я лучше знаю. Все они – как персонажи из сказок; обреченные стареть и умирать, а внутри оставаться прежними, с теми же идеями, мыслями и воспоминаниями, как в тот день, когда они попали из настоящей жизни в заколдованный сад. Ричард, ну ведь ты наверняка знаешь и других русских, другого поколения.

– Да, знаю, хотя и немногих, но у нас с ними очень мало общего.

– Как, ведь у вас нет языкового барьера?

– Здесь они не хотят говорить по-русски, Анна, они хотят говорить по-английски, а еще лучше – по-американски. Это то, к чему они стремятся, ради чего приехали. Ты считаешь, они не правы?

– Разумеется, считаю. – При одной мысли об этом она вспыхнула от гнева. – Как они могли бросить свою страну? Они что, и семью бы свою бросили? Я не имею в виду уехать на время или выйти замуж, но бросить совсем, забыть, сделать вид, что у тебя вообще нет никакой семьи? Ты бы так смог?

– Ну, а если бы, предположим, отец бил меня? Без всякого повода?

– Даже если бы и бил! Тем более надо остаться! А кто защитит твою мать? Сестер, младшего братишку? Смотри, я – единственная русская в Англии, которая не стесняется говорить по-русски, которая, не хочу тебя обидеть, не хочет выглядеть ни англичанкой, ни американкой, – да, я попросила научить меня английскому, но это только из-за тебя. В России всегда было плохо, и всем ясно, что теперь становится еще хуже, скорее всего, лучше не станет никогда и уж всяко не на моем веку, но это моя родина, я там живу, там мой дом. Единственная беда во всем этом – то, что я люблю тебя, а твой дом – здесь, и ты ведь никогда не уедешь из Англии, правда, никуда и ни за что? Правда?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация