Ходить с Томашем далеко за город, а точнее, гулять над городом по холмам не всегда интересно, но это лучше, чем ничего. Представляю себе, как в каком-нибудь романе описывались бы уединенные прогулки двух влюбленных. Не упустили ли мы момент? А может быть, все и не так?
Может быть, и в этом случае я далека от реальности? Я никогда не представляла себе, как гуляют с парнем, а если и представляла, то совсем иначе. Если так пойдет и дальше, дай-то бог! Папа бы смеялся. Он всегда считал меня слишком самоуверенной, а теперь все получилось наоборот. Милуш бы прямо зашлась от злости. И сказала бы: «На чужой каравай рот не разевай!» И все-таки это неправда, я вовсе не влюблена в Томаша, мне самой еще неясно, каков характер наших отношений. А мама бы сказала: «Не стоит торопиться». В общем, думай не думай, ничего пока не понятно.
Разговариваем мы на одни и те же темы. Школа, учителя, мои родные, его родные, что мы делали, когда были маленькие, шахматы, естественно, фортепиано, но об этом редко — говорить об этом трудно: в музыке я ничего не понимаю. Единственно, что из всего этого до меня дошло, — это то, что в первые годы мать запирала Томаша, чтобы он занимался, только потом он увлекся музыкой всерьез (но увлекся только как хобби, потому что есть еще и компьютеры, но и это не моя тема). Томаш занимается еще в научно-техническом обществе, это как-то связано с текстильной фабрикой и компьютерами, он с удовольствием об этом говорит, что-то мне объясняет. Ну, если ему это так нравится, пожалуйста. Пусть уж лучше говорит, о чем хочет, чем молчит (для такого случая у меня наготове несколько тем по внеклассному чтению, я точно знаю: на это у него времени нет). Но в этот раз до литературы дело не дошло.
Случилось нечто страшное.
Томаш пригласил меня на танцы. Собрались мы целой группой, Ева тоже хотела освободиться на вечер, который обещал быть хорошим: ребята дали слово, что спиртного не будет. А кончилось все ужасно, потому что милый Томаш, хотя и сидел рядом со мной, не обращал на меня никакого внимания. Было очень плохо: он ни разу не пригласил меня танцевать, а хотя Зденек и оба Карела танцуют хорошо, они ниже меня ростом.
Михал спросил:
— Что ты нашла в этом надутом дураке?
— Только то, что на него мне не приходится смотреть точно с потолка, как на тебя, — ответила я.
— А мне и в голову не приходило, что у тебя такие предрассудки, — ответил он, чем меня сильно задел, потому что мне в голову не приходило смотреть на вещи под другим углом зрения.
В понедельник я решила не разговаривать с Томашем, но не удержалась и спросила, почему он так вел себя на танцах.
— Потому что дурак, — ответил он.
— Замечательное объяснение!
Как бы ему отомстить? Ведь диктанты, даже с орфографическими ловушками, не представляют для него таких трудностей, как для меня некоторые виды задач. А контрольные он или дает мне списать, или решает для меня мой вариант, что ему, конечно, ничего не стоит. Да, если у меня способности к гуманитарным предметам, мне надо было бы серьезнее заняться языками. Немецкий я учила только год, но, если медленно говорить, я все понимаю. Английский совсем легко дается, русский тоже. Ну да, стать переводчицей, а вдруг попадется какой-нибудь маленький японец и мой рост он воспримет как оскорбление? А, что там… Ева права: нечего сейчас думать, времени много, все это завтрашние заботы, а сегодняшних и так полно.
Я читаю ребятам сказки, скоро буду работать на школьном радио, то ли дружу, то ли нет с самым умным мальчиком в школе, и меня мучит только то, что Богунка — тоже мне гимнастка! — упала на собственной кухне (у нее теперь множественный перелом голени) и заставляет меня готовить девчонок к спартакиаде.
Я стою у ее койки почти так же огорченно, как стояла бы во время проводов на вокзале, я ей только что вручила цветы и конфеты, потому что Ева считает, что без этого в больницу не ходят, и сама себе напоминаю Алису в Стране Чудес.
— Не снится ли мне все это? Товарищ профессор Богунка, ты не забыла, что я Жирафка? Каково мне будет торчать столбом среди всех подростков Чехо-Словакии? И ты еще забыла такую мелочь, как моя астма. Уж прости, что я заболела этой проклятой болезнью, что у меня аллергия черт знает на что, и уж наверняка на спортивный зал и стадион. Если ты бывала в спортивном зале и на стадионе, то, конечно, заметила, что там полно пыли, а если не была, спроси, и тебе расскажут. Здесь присутствующая Ева, возможно, проинформирует тебя, что случилось со мной, когда я провела всего несколько минут на школьном стадионе. Точка.
Нет, это не для меня. Не мое дело. И нет тут никакой Бары, чтобы втянуть меня в это дело, как папу. И нет нужды распространяться о том, что я предпочитаю занятия спортом в высшей лиге всем этим массовым зрелищам. Вот в ГДР поняли, что в сегодняшнем мире нужен только спорт, настоящий спорт. Даже маме не удалось меня переубедить, а тут еще эта Богунка.
— Пусть Ева возьмет этих твоих девочек. Ты ведь уже повесила на меня свою библиотеку. Я согласна даже на радио, но свою спартакиаду оставь себе.
— Еве нельзя, она должна ходить к маме. В Прагу она не сумеет вырваться. А на мне можешь поставить крест, — Богунка постучала по гипсу. — Пойми, это же физкультура. Спартакиада — событие для всех, занимающихся физическим воспитанием.
— Именно поэтому можешь и на мне поставить крест. От физкультуры я освобождена. Я занималась профессиональным баскетболом, а это разные вещи. Надеюсь, тебе понятно?
— У тебя спортивное мышление, ты настоящая спортсменка, а человек, который ничего не смыслит в движениях, тренировки вести не может. Я, конечно, помогу тебе, сама ты не справишься, но я, правда, не знаю, сколько времени я здесь проведу. Перелом, действительно, отвратительный, будет операция. А сколько я еще дома пролежу, тоже неизвестно. Даже в лучшем случае я не смогу заниматься гимнастикой, по крайней мере, год, это говорят хирурги, и ортопеды.
— И что, во всей школе не найдется замены?
— У каждого преподавателя свои композиции. А девочек тренировала только я, ты сама знаешь. Они и так столько пропустили из-за моей Африки. Ну, пожалуйста, Ленча! — стала упрашивать Богунка. Просить она умела так же хорошо, как и приказывать.
Я снова вспомнила про свою астму. Уж астма-то должна меня спасти от всеобщего помешательства!
— Ты знаешь, я тут поговорила с очень хорошим врачом… Ему, конечно, нужно посмотреть твои анализы, но он считает, что резкий отказ от занятий спортом тоже опасен.
Я расхохоталась, а воспитанные визитеры у других коек посмотрели на меня с упреком, и Ева тоже.
— Пардон, но ты действительно меня рассмешила. Провинциальная знаменитость оспаривает выводы пражских врачей!
— Ничего нет смешного. Врачи часто расходятся во мнениях, а у того врача, о котором я говорю, жена болеет астмой, и только по этой причине он вынужден работать здесь, столичная ты гордячка! У него не только клинический, но и личный опыт. Он, например, высказал такую мысль, что в твоем случае причина приступов — это соединение аллергии с большой физической нагрузкой. А о какой же физической нагрузке пойдет речь, если ты будешь только отдавать команды и заниматься с девочками? И рост твой тут ни при чем, Жирафка ты глупая! Богунка так раскричалась, что Ева зашипела на нее. А потом, чтобы больше не принимать участия в нашей перепалке, она стала убирать на столике и вокруг койки. Прирожденная медсестра, это, наверное, у нее в крови!
