Особенно это отражалось на Ларри, который, собственно, и отвозил их в последний путь к ветеринару. Самым трудным испытанием оказалось усыпление Изи, любимицы садовника Карла. Она была очень старой и слабой, кровообращение у нее совершенно нарушилось, и Ларри пришлось придерживать ее на столе, пока ветеринар делал ей в бок несколько уколов. Она визжала и смотрела в глаза Ларри с ужасом и укором, так что он чувствовал себя последним негодяем. Затем глаза у нее закрылись, и она умерла. Заливаясь слезами, он забрал ее обмякшее тельце и привез домой, чтобы похоронить. Ларри был настолько потрясен, что забыл заплатить доктору.
Постепенно количество кошек, обитающих на территории курорта, стало сокращаться. Кто-то из них умирал, кого-то Мэри Нэн позволяла гостям забрать с собой. С помощью пожертвований доктора Кимлинг, друга и благодетельницы Гейл, а также благотворительных взносов больницы для животных «Саут Трейл» в Форт-Майерс она приступила к постепенной кастрации остальных кошек. Недавно появившаяся на острове Санибел некоммерческая организация «Пос Рескью» занималась кастрированием бродячих кошек и подыскиванием для них дома. Как-то раз Мэри Нэн сказала члену этой организации:
– Мне хотелось бы больше вам помогать.
– Не беспокойтесь, – ответила женщина. – У вас у самой такая же организация, как наша.
Большинство кошек спокойно отправлялись на визит к ветеринару – либо по причине полного доверия к Мэри Нэн и Ларри, либо потому, что не знали, что их ждет. Некоторых стоило труда загнать в переноску. Но бывали и более тяжелые случаи. У Мэри Нэн ушло несколько недель, чтобы выследить и схватить Присси
[14]
, огромного сильного кота, характером абсолютно не соответствующего данной ему кличке. Кое-как она засунула его в переноску, чтобы ехать к ветеринару, но потом совершила ошибку, решив расправить под ним одеяльце, чтобы ему было удобнее. Присси мгновенно занес лапу и распорол ей руку от локтя до кисти, после чего благополучно удрал из машины. Порез оказался настолько глубоким, что кровь так и хлынула наружу, залив все вокруг, и Мэри Нэн пришлось сразу обратиться к хирургу. Поскольку Мэри Нэн страдала диабетом, а рана могла быть инфицирована, врачи решили удалить содранную кожу. Операция стоила восемь тысяч долларов и привлекла внимание местной службы надзора за животными, но Мэри Нэн уверяла, что Присси в этом не виноват. Он впервые оказался в переноске и страшно испугался, а может, втайне сердился на свою кличку. Через несколько недель Ларри удалось поймать кота, но тот и на этот раз вырвался, так сильно ранив Ларри, что тот подумывал обратиться в больницу. Однако Мэри, и Ларри поняли, что с таким агрессивным нравом Присси несдобровать. Поэтому на следующий день они подложили ему в корм таблетки снотворного. Каким-то образом Присси удалось доковылять до кустов и спрятаться. Должно быть, его сразил глубокий сон, потому что Мэри Нэн и Ларри не видели его два дня. В итоге на территории «Колони Ресорт» подверглись кастрации двадцать пять кошек, но Присси среди них не было.
Теперь, когда супруги кастрировали большинство своих кошек, а «Пос Рескью» – тех, что населяли улицы между рядами пальм или поросшие травой дюны, число четвероногих обитателей «Колони Ресорт» постепенно стало уменьшаться. Любимица Мэри Нэн Чимили умерла от лейкемии и была похоронена у крытой веранды рядом с Табитой. Полосатый котик с такими черными губами, что, казалось, они подкрашены маркером, был похоронен напротив окна ванной комнаты, где он любил сидеть. Двух кошек похоронили у фонтана в центре двора, который они считали предназначенным исключительно для них обеих. В конце 1990-х, после смерти мужа, доктор Кимлинг перестала приезжать на курорт, а вскоре после этого, в возрасте двенадцати лет, умерла ее любимица Гейл. Ее похоронили недалеко от номера 34, где каждый год жила доктор Кимлинг.
Последняя кошка, которая жила в «Колони Ресорт», была Майра, прямой потомок Буги, той самой пятнистой кошки, которой Мэри Нэн вынесла блюдечко с молоком двадцать лет назад, не подозревая, чем это обернется. Майра всегда любила одиночество и даже в самый расцвет кошачьей колонии предпочитала держаться поближе к Мэри Нэн и Ларри. Теперь же, когда она осталась одна, Майра окончательно перебралась в дом и стала настоящим членом их семьи. Она не отличалась особенной тягой к ласке, но, куда бы они ни пошли, всегда следовала за ними по пятам. С годами она стала более ленивой, но при этом и более ласковой, как будто понимала, что является для хозяев последним связующим звеном с прекрасным прошлым, когда на протяжении двадцати лет на территории курорта обитало многочисленное и шумное племя ее разношерстных товарищей и жизнь била ключом. Она умерла в 2004 году – последний живой член коммуны замечательных кошек «Колони Ресорт».
Мэри Нэн и Ларри по-прежнему живут и работают в «Колони Ресорт» на восточном берегу острова Санибел. Многие из давних постоянных гостей все так же приезжают провести недельку в этом раю и вспоминают кошек, приносивших им столько радости. Гости и персонал «Колони Ресорт» представляют собой некую общину, и, как членов каждой общины, их объединяет общий жизненный опыт. Гейл, Буги, Чимили, Майра и другие кошки по-прежнему с ними, как предки или герои любимых телешоу, они оживают в их разговорах тихими вечерами, когда они отдыхают под пологом усыпанного звездами черного неба острова Санибел.
Надо сказать, что кошки исчезли не только из «Колони Ресорт». Остров Санибел, когда-то перенаселенный бродячими кошками, лишился их, как и тех страшно гудящих самолетов, разбрызгивающих ядовитые инсектициды. Двадцать лет назад, когда я впервые приехала сюда на отдых, на каждом шагу встречались кошки с торчащим из пасти хвостом ящерицы или выпрашивающие подачку у придорожных кафе. Сейчас можно пересечь весь остров с юга на север и не встретить ни одной бродячей кошки. Мэри Нэн понимает, что это хорошо. Это хорошо для бродячих кошек, многие из которых были тощими, больными и вели настоящую борьбу за выживание. Это хорошо для домашних питомцев, которым больше не грозит опасность заразиться от бродячих кошек. Особенно хорошо для местных животных и птиц, столь часто становившихся жертвой кошачьего природного инстинкта. И хотя отсутствие бродячих кошек сделало более безопасным и вольготным существование пальмовых крыс, что ж, согласитесь, это не слишком высокая цена за восстановление естественного баланса в этом райском уголке земли.
Но вместе с тем Мэри Нэн тоскует без кошек. Она тоскует без восьмидесяти фунтов кошек, которые спали в их кровати. Тоскует без приятной необходимости кормить их, ухаживать за ними и гладить. С грустью вспоминает она, как, бывало, выглянув из окна, видела, что крыша веранды сплошь покрыта распростершимися в блаженном сне разноцветными кошками или что на скамейке дремлет пушистый кот рядом со своим другом – енотом. Или как кошки бросаются врассыпную, заслышав наводящий ужас гул самолетов. Как тихонько открывается дверь и, в нарушение всех правил гигиены и содержания жилых помещений, в дом осторожно входит кошка. Но больше всего ей не хватает ощущения принадлежности к шумному и оживленному сообществу людей и кошек, когда все они доставляют друг другу истинное удовольствие.
