– Садись, паренек, вот, выпей пока клубничную шипучку, а я найду твоего папу, – говорили они, и вскоре появлялся отец с мешками под глазами и помятым лицом, но твердо стоящий на ногах, и с улыбкой хлопал сына по спине:
– Пошли домой, я проголодался.
В восемнадцать лет Гленн-младший был ростом шесть футов четыре дюйма и весил двести шестьдесят пять фунтов, то есть был крупнее отца, но все называли его Малътттт. Когда директор школы представлял его перед началом футбольного матча, Гленн вышел вперед, держа на своей громадной ладони самого маленького мальчика в школе. Мальчик спрыгнул на землю, ударил Гленна по ладони, и все расхохотались. Гленн был добродушным гигантом, пользовался на Пирс-стрит огромным авторитетом и со всеми был в дружеских отношениях.
Через полгода он женился, став гордым отцом – хотя и несколько неожиданно для себя. Школу он бросил и работал в авторемонтной мастерской и на бензозаправочной станции – она находилась в конце круто поднимающейся Курт-стрит, всего в нескольких кварталах от его района. Оттуда были видны десятиэтажные здания в центре города, а за ними несла свои воды невидимая Миссури, вдоль которой тянулась Нижняя Четвертая улица, где его отец проводил время со своими приятелями-рабочими. А еще дальше высился Роуз-Хилл, где его мать стряпала в доме для престарелых. Покидая автозаправку, он шел по тем же кварталам, что и в детстве, где ребята по-прежнему ездили на велосипедах в магазины за содовой водой и леденцами, только теперь уже не торчали перед витриной телевизионного магазина – в 1960-х почти у всех были свои телевизоры.
Гленн был доволен. Он очень любил сынишку и вечерами всегда сидел дома, читал ему книжки, объяснял, что такое мотор и как он работает, укладывал его в постель и говорил, что очень его любит и что он всегда может рассчитывать на его помощь. В ту жестокую и снежную зиму Гленн страшно мерз на автозаправке и поэтому устроился еще на одну работу – продавать жареный картофель, чтобы не только иметь добавочный заработок, но и находиться в тепле. Через несколько лет он ушел с автозаправки и начал работать в сборочном цехе «Су Туле», бывшей компании Альбертсона.
В свободное время он учился на полицейского. В то время в Су-Сити не было полицейской академии. Практически учеба заключалась в работе со старшим офицером. В течение года Гленн ездил на полицейской машине улаживать семейные конфликты, преследовать нарушителей правил уличного движения, убеждать дошедших до отчаяния людей не совершать опрометчивые поступки. Он неплохо справлялся со своим делом, но его работа плохо оплачивалась. И когда у него родился второй сын, Гленн пошел работать в страховую компанию своего тестя. Вскоре он понял, что продажа страховок удавалась ему еще лучше, чем работа полицейского. Гленн умел завести с клиентом спокойный непринужденный разговор. Несмотря на внушительный облик, он вызывал в людях симпатию своим добродушием. Я вспомнила, как описывали одного офицера из Айовы, воевавшего во время Второй мировой войны: «Он был лидером – спокойный, бескорыстный, скромный, хотя и очень сильный – солдаты ему верили и с готовностью ему подчинялись». Другими словами, люди охотно приобретали то, что предлагал им Гленн Альбертсон, – страховой полис или урок в воскресной школе, – так как он внушал доверие. Сразу было видно, что Гленн Альбертсон – человек порядочный и честный.
Эти качества помогли ему к тридцати годам зарабатывать на продаже страховок семьдесят тысяч долларов в год. Он приобрел дом в пригороде, на дальнем склоне Роуз-Хилл – четыре спальни, просторная веранда и участок, обнесенный забором, выкрашенным белой краской. Гленн играл в футбол со старшим сыном, в индейских следопытов с младшим сынишкой, вечерами сидел на веранде с крошечной дочуркой и размышлял о том, как чудесно устроена жизнь. Иногда жена Гленна задерживалась на работе, и тогда Гленн сам готовил для детишек ужин. Он брал с собой мальчиков, когда ехал на автозаправку, в магазин за покупками и почти каждое воскресенье в гараж, где возился с гоночными машинами, на которых любил ездить. В дополнение ко всему у Гленна была еще и веселая большая собака Мэгги. Как он был счастлив, когда, бывало, жарит мясо на решетке и время от времени поворачивается посмотреть, как его сыновья носятся с Мэгги по стриженой лужайке вокруг дома!
В воскресенье семья ходила в церковь – не современную, рассчитанную на тысячу человек, а старомодную и уютную, вызывавшую восхищение своей строгой и изящной архитектурой. И служба в ней велась скромно, без излишеств, а община была такой малочисленной, что Гленн начал работать учителем воскресной школы, которую посещали дети самого разного возраста – от только начавших ходить малышей до старшеклассников. Из них трое мальчишек мечтали создать баскетбольную команду, и Гленн набрал ребят из своего района, в жилах которых текла смешанная кровь греков, черных и белых американцев, что типично для Су-Сити, и объяснил им, что они могут играть в баскетбольной команде, если каждое воскресенье будут посещать воскресную школу. Эти мальчишки стали большой семьей Гленна, который любил говорить: «Упорная работа и хорошее отношение способны решить любую проблему».
Однажды его дочка простудилась и заболела.
Ей было всего полгода, и девочки из воскресной школы часто просили Гленна разрешить им подержать ее на руках. В этот день стоял пронизывающий холод, и дети, чтобы согреться, играли в салки. Вдруг одна из девочек подбежала к Гленну и сказала: «Кари вся горит!» Гленн пощупал малышке лоб, он действительно был очень горячим. «Мы поедем домой», – сказал он.
Гленн позвал сыновей, усадил их в машину и поехал вверх по Роуз-Хилл. Пошел густой снег, и, свернув за угол, Гленн едва увидел стоявший у дома автомобиль. Он остановил машину, завернул дочку в одеяло и побежал с ней к дому.
Дочка мешала ему достать ключи, поэтому он нажал кнопку звонка. Из-за болезни его жена сегодня осталась дома, так что должна была впустить их, но почему-то не отреагировала на звонок.
Он позвонил еще раз. Мальчики стояли рядом, дрожа от холода. Он плотнее закутал дочку, но ответа не было.
Тогда он нажал на кнопку и не отнимал палец.
Наконец дверь открылась. Но на пороге стояла не его жена, а один из его близких друзей.
– А где жена? – встревоженно спросил Гленн.
– Она в ванной, – ответил тот.
Так в этот момент распался его брак. Пропало доверие – главный принцип семейной жизни для Гленна. Несколько месяцев он еще жил в семье, не заговаривая о том, что произошло, но то вьюжное морозное воскресенье разрушило его большой уютный дом и счастливую жизнь.
Они развелись. Гленн переехал в скудно обставленную холостяцкую квартиру. Вскоре утром он пришел на работу в страховую контору, но не смог открыть дверь своим ключом. Его бывший тесть сменил замки и аннулировал лицензию Гленна на продажу страховок.
Гленн вернулся к прежней работе – днем трудился в ремонтной мастерской в компании по продаже автомобилей, а вечером работал барменом и вышибалой на Нижней Четвертой улице, где в одном из питейных заведений его отец сидел в кругу приятелей за бутылкой. На вторую работу он устроился, чтобы иметь возможность платить адвокату, помогавшему ему добиться опеки над своими детьми. Но в начале 1970-х в Су-Сити отцы не обладали равными правами с матерями. В итоге он потерял детей, которых ему разрешалось видеть только по воскресеньям. Потерял свой дом и собаку. Большинство его друзей отвернулись от него во время развода. Он не хотел с ними объясняться и предпочел одиночество. К нему прибилась бродячая кошка, которую он назвал Хлоей и забрал домой, вот она и составляла ему компанию. Она была диковатой, но иногда соглашалась посидеть у него на коленях.
