– В Академии я прошел курс театрального грима, – объясняет, – если ты мне доверяешь…
– Конечно, доверяю! Главное, чтобы ты сделал это быстро и чтобы я не была похожа на одну из этих массивных теток с толстым слоем грима на лице.
Мартино удается свершить чудо на моих веках. Завершаю процесс синей тушью и слоем блеска на губах. И все закончено.
Бросаю взгляд на телефон – 11:15! Принимая во внимание звездную болезнь Гайи, допустимое время, позволяющее попасть на церемонию, расширяется до 11:20… может быть. Но мне все равно не успеть!
Осталась еще проблема с волосами. Слегка провожу по ним руками, чтобы вернуть к жизни: я представляю собой забавную помесь кокер-спаниеля и пучка салата. О прическе должен был позаботиться Патрик, парикмахер Гайи, если бы я только проснулась вовремя!
Завязываю волосы в хвост.
– Вот так? – спрашиваю в надежде у Мартино. – Или лучше вот так? – распускаю по плечам, сдвинув на одну сторону. Они сильно отросли, почти до середины спины, и рано или поздно я должна решиться постричь их.
– М-м-м… – Мартино изучает меня. – Может, вот так? – Он осторожно берет мои волосы и закручивает их в некое подобие низкого пучка. – Это придаст твоему лицу больше света.
– Ок, я тебе верю, – восклицаю, закалывая шпилькой с жемчужинами мою импровизированную прическу. Этот парень полон сюрпризов!
Спрыскиваю волосы облаком лака и выбегаю из ванной в поисках туфель.
В этот момент (уже 11:20) неумолимая трель объявляет о звонке моей матери. Конечно же, как и было предусмотрено сценарием, она уже в церкви в первых рядах и, не увидев меня рядом с Гайей, наверняка подумала о худшем. Она звонит мне просто для проформы, на самом деле у нее уже готов палец на номере 113
[24]
. Поэтому ей я не могу не ответить.
– Мама!
– Элена, ты где? Ты жива? – несмотря на то, что она говорит шепотом, я слышу панические нотки.
– Мама, со мной все в порядке, – стараюсь успокоить ее. – Я не услышала будильник, успокойся.
– О боже! – Представляю себе, как она поднимает глаза к небу и сжимает губы, как делает всегда, когда не в состоянии контролировать ситуацию. – Давай быстрее, Элена! Ты уже выставила себя в ужасном свете…
Словно я сама не догадываюсь!
– Ладно, не заставляй меня терять время. Я скоро буду. Пока. – И быстро отключаюсь.
В адресной книге телефона (к счастью, я его не удалила) нахожу номер Shark’а – самого быстрого в Венеции нелегального водного таксиста – и прошу его приехать ровно через десять минут к мосту Академии. К счастью, он свободен и успокаивает меня:
– Для тебя, amore, все что угодно!
* * *
Достаю из обувницы мои лиловые peeptoe и надеваю их, рискуя в спешке свернуть себе шею, затем беру клатч и в беспорядке забрасываю в него необходимые мелочи. Готова!
Я даже не смотрюсь в зеркало – нет ни времени, ни смелости на это. Возможно, если поторопиться, есть шанс прибыть на место прежде, чем все закончится. Может быть, даже чуть позже невесты.
– Ты забыла вот это, – Мартино передает мне мобильный, который я оставила на обувнице.
– Спасибо! – Кладу айфон в сумочку, которая уже с трудом закрывается.
Мы выходим из дома вместе и спускаемся по лестнице с максимальной быстротой, на которую я способна в этих туфлях, что действительно сложно. К счастью, Мартино подает мне руку. (Почему-то я чувствую себя пожилой женщиной рядом с ним, но сейчас не время думать об этом.)
Мы прощаемся на мосту Академии.
– Я тебя даже кофе не угостила, – стараюсь извиниться.
В ответ Мартино стеснительно целует меня в губы и смотрит на меня сияющими, благодарными глазами.
– Я никогда не забуду эту ночь. – Он помогает мне сесть в водное такси.
– Увидимся в Риме! – Я посылаю ему воздушный поцелуй уже с моторной лодки, и Shark резко нажимает на стартер. Я сверлю лихача взглядом: этот сумасшедший рискует разрушить мой образ дивы одним неловким движением.
Одиннадцать сорок. Мы пересекаем Гранд-канал на запретной скорости, обгоняя вапоретти и лодки, проносимся под мостом Риальто прямо перед муниципальной полицией. Тут Shark передает мне белый платок и приказывает махать им
[25]
; я готова изображать из себя тяжелобольную, лишь бы добраться до церкви прежде, чем моя лучшая подруга произнесет заветное «да». Лодка влетает в узкий извилистый канал, где просто необходимо замедлить движение, чтобы не въехать в какой-нибудь дом. Мы неспешно плывем по воде несколько метров до тех пор, пока перед глазами наконец-то не появляется полихромный мрамор Санта-Марии-деи-Мираколи
[26]
, освещенный апрельским солнцем. Чудесное видение.
Одиннадцать пятьдесят. Мастерским маневром Shark паркует лодку со стороны канала, выходящего на переулок, и открывает мне дверь. Заплатив ему (целое состояние), выпрыгиваю из моторки прыжком, достойным акробата и, рискуя жизнью на каждом метре на этих высоченных каблуках, бегу по переулку, как ненормальная. У меня одышка, я вспотела, макияж расплылся, прическа опала, но все это стоит того, если я успею оказаться рядом с Гаей в самый ответственный момент ее жизни.
Но нет. Все это было бесполезно. Я понимаю это, когда взбегаю по ступенькам входа, а навстречу мне из церкви выходит поток приглашенных. Проклятие! Неужели моя подруга была пунктуальна? И вообще, насколько она спешила выйти замуж? Черт бы побрал священника… Он действительно отслужил молниеносную церемонию!
Однако я не сдаюсь. Хотя брачующиеся уже произнесли свое «да» (не могу поверить, что я так поступила с Гайей), возможно, они пока не расписались в регистрационной книге, и я еще успею исполнить мой долг свидетельницы. Я бросаю вызов толпе, как амазонка, проталкиваясь против движения и прокладывая путь толчками. Окружающие бросают на меня неодобрительные удивленные взгляды.
Узнаю в толпе Валентину, Серену и Чечилию, выряженных, словно на показе мод. Вале, которая всегда надеялась на роль свидетельницы, бросает на меня косой взгляд, как бы говоря: «И ты сейчас появилась?!» В сумасшедшей спешке натыкаюсь на маму, она хватается руками за голову и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Игнорирую ее и невозмутимо продвигаюсь вперед в поисках молодоженов. Огромными шагами, достойными олимпийского бегуна, пересекаю вход церкви, украшенный голубыми и белыми розами: я по-прежнему не вижу Гайю и Самуэля.
Спешу в ризницу, сбоку от основного алтаря. Двери открыты, я узнаю молодоженов со спины и священника перед ними, который именно в этот момент достает огромный пергаментный переплет, в котором должны расписаться свидетели.
