– Молодец, – шепчу с убеждением. Я ничего не чувствую, но он действительно отлично все проделывает, надо признать.
Беру стакан с пола и даю ему отпить.
– Спасибо, – говорит, облизывая языком губы.
– Заслужил, – произношу бархатным голосом.
Потом резко поднимаюсь, толчком отбрасываю стул, заставляя его упасть назад, и взбираюсь на кровать, поверх него. Мой язык, все еще со вкусом скотча, пробуждается и начинает скользить по его коже, от шеи к пупку, вверх-вниз. Мне нравится облизывать его. Он приятно пахнет, похоже на «Armani Code» или скорее «Gucci Guilty». Покрываю его живот поцелуями сначала нежными, потом внезапно более пылкими, в темпе тарантеллы.
Чувствую на себе его возбужденное дыхание. Ниже его талии все сжимается в комок. Беру его член и провожу по нему кружевом трусиков, сначала легко, потом все сильнее. Пытаюсь достичь удовольствия через него, снимаю нижнее белье и позволяю моей теплой плоти принять его на мгновение.
Потом увлажняю его небольшим количеством слюны, окружив губами. Джулио издает сдавленный стон. Тогда я отодвигаюсь и закрываю ему рот рукой, а другой раздвигаю края моего гнездышка и просовываю его жезл внутрь, позволяя ему упереться в эластичность стенок. Кровь пульсирует, а мое сердце молчит. Я двигаюсь вверх-вниз и ничего не чувствую. Кладу руку на ремень, который надела ему на шею и сжимаю еще сильнее, едва не придушив любовника. Отблеск удивления проскальзывает в его взгляде, на виске набухает вена, но ему нравится, я вижу, как он возбужден. Я же по-прежнему ничего не чувствую. Ничего, кроме легкой тошноты из-за обилия алкоголя, выпитого сегодня вечером.
Протягиваю руку и выключаю лампу на комоде. В темноте я ощущаю себя гораздо комфортнее. Снаружи тоненький белый луч проникает сквозь ставни, рисуя линию на стене над кроватью. Смотрю на нее, чтобы зацепиться за что-нибудь взглядом. Джулио внутри меня, но я словно в одиночестве. Изображаю оргазм и не знаю, для кого я это делаю – для него или для себя.
Позволяю ему кончить внутри меня, потом отодвигаюсь и соскальзываю с кровати. В этот момент в моих запутанных мыслях материализуется одна идея: единственная для меня возможность получить удовольствие – это уйти отсюда, оставив его привязанным. Пожалуй, это будет чисто садистское удовольствие, но зато оно развлечет меня хоть немного. Наверное, я думаю вслух, потому что Джулио что-то понял.
– Элена? – зовет, пока я подбираю одежду на ковре.
Не отвечаю.
– Эй, малышка, ты что делаешь? Куда ты пропала? – в его голосе слышится легкое беспокойство.
Малышка? Мы знакомы пять часов, а он уже зовет меня так. Видимо, представляет себя на съемочной площадке. Слышу, как он пытается освободиться, но у него не получается. Нейлон меня не подвел.
– Я здесь, – шепчу, – но скоро меня уже не будет.
– Черт, Элена! – Слышу, как изголовье кровати с силой ударяется о стену. – Ты не можешь меня так оставить.
Надеваю трусы и включаю свет. Вижу, как он старается порвать чулки зубами. У меня вырывается улыбка.
– Давай, малышка. Развяжи меня, – настаивает мой герой, – это уже не смешно.
Окидывает меня свирепым взглядом. В это трудно поверить, но член у него еще стоит.
– У меня скоро съемки последней сцены. Мне надо быть на съемочной площадке в шесть. – Краем глаза смотрит на часы на тумбочке, они показывают четыре. – Черт, развяжи же меня! – Его голос повышается на десять тонов.
– Наверное, так ты кричишь в кадре, когда тебя убивают? – спрашиваю с ноткой сарказма.
Мне его немного жаль. Он стал знаменитым благодаря рекламе шоколада и теперь, когда ему удалось получить эту небольшую роль, ведет себя как кандидат на премию «Оскар». Мне всерьез хочется так его и оставить, но все же решаю снизойти до помилования.
– Расслабься, – успокаиваю его. Медленно подхожу, взбираюсь поверх него, снимаю ремень с его шеи и отвязываю, расслабляя сначала один узел, затем второй. «Свободен!» – объявляю, пожав плечами и спрыгиваю с кровати.
– Ну уж нет, сучка… – его рука блокирует меня сзади, хватая за волосы. – Куда это ты собралась? Теперь ты за это заплатишь. – В его голосе злость смешивается с желанием.
Почему-то это его грубое нападение меня возбуждает, порождает во мне легкий отзвук. Сильным жестом он прижимает меня к стенке. Спускает трусики и со спины раздвигает мне ноги. Нажимая на бедра, наклоняет меня вперед и толчком вставляет в меня свой по-прежнему твердый, набухший пенис (он кажется мне еще больше, чем раньше, но, наверное, сейчас не время доверять своим ощущениям). Он наполняет меня гневной силой, и я упиваюсь его грубостью. Руки Джулио упираются мне в грудь, а зубами он впивается в мою шею. Слышу, как он стонет от полноты удовольствия и безнадежно силюсь притвориться, что и мне это нравится, опираясь руками о стену. Тогда он силой берет меня за ягодицы, выскальзывает и затем входит внутрь с еще большей жесткостью, настолько сильно, что заставляет меня вскрикнуть. Но это не крик наслаждения. Я уже забыла, что такое удовольствие, с той последней ночи вместе с Леонардо. С тех пор, как он ушел семь месяцев назад, мое тело осталось пустым и немым, не отвечая ни на какие стимулы.
Джулио останавливается на мгновение.
– Ну что, хочешь еще? – рычит он мне в ухо.
– Да, прошу тебя, я хочу кончить, – бормочу со сбившимся дыханием. На самом деле я желаю, чтобы это мучение закончилось как можно скорее.
Он издает гортанный стон и наращивает ритм, проталкиваясь все глубже, все сильнее, все быстрее, до последнего толчка: все закончилось, я могу упасть на пол, опустошенная, с головокружением и скрученным животом.
Я так и остаюсь ненадолго, пока Джулио одевается со скоростью света, видимо уже уносясь мыслями на съемочную площадку. Его вид ребенка, полностью поглощенного собой и уже потерявшего интерес к игрушке, вызывает во мне смесь нежности и отвращения: я ничего не испытываю по отношению к нему, как и ко всем мужчинам, с которыми была после Леонардо. Никто из них не смог заставить мое тело вибрировать от оргазма, как Леонардо. Никто из них не смог вернуть трепета моему сердцу, которое продолжает работать лишь по инерции, потому что из него вырвали любовь.
Джулио притягивает меня к себе и ищет мои губы горячим ртом. Потом в последний раз поправляет волосы перед зеркалом и открывает дверь.
– Элена, этот вечер был потрясающим. Надеюсь увидеть тебя снова. Мой телефон у тебя есть. Позвони мне!
– Конечно, – отвечаю, опуская глаза. Но мы оба знаем, что я этого не сделаю: все так и закончится среди этих молчаливых стен.
Выходим вместе из отеля и прощаемся на улице. Покачиваюсь и чувствую, как голова тяжелеет, но у меня есть еще силы, чтобы вызвать такси до дома.
* * *
Выхожу на Кампо деи Фиори
[2]
, чтобы пройтись и вдохнуть полными легкими свежий воздух римской ночи – облегчение для моей кружащей в животе тошноты. Поначалу это помогает, но мир продолжается недолго, потому что тошнота скоро возвращается, неуправляемая и раздражающая. В глазах двоится. Я пьяна до безобразия, как уже случалось во многие другие вечера в течение долгих месяцев.
