— Эй, мне…
Нищий начал нервничать. Я отпустил его руку.
— Не волнуйся, парень. Это все, что мне было нужно. Вот твои деньги.
Я оставил его в покое, и он, глядя мне вслед, потирал большим и средним пальцами новую двадцатку. Я не знал, что делал Хабари, но обычный земной ангел, наподобие меня, не мог провести смертного человека через «молнию». Когда я вернулся к машине, мой телефон зазвонил. Это была Каз.
— Алло? Теперь ты можешь говорить?
— У нас одна минута.
Ее голос по-прежнему звучал отрешенно. Я почувствовал тревогу. Казалось, что из нее выпустили всю радость жизни.
— Тогда я буду краток. Мне нужно повидаться с тобой.
— Нет.
Я услышал в ее тоне что-то новое. Боль!
— Мы не можем продолжать отношения. Это была ошибка. Я имею в виду все, что с нами произошло.
— Нет, не ошибка! Разве что-то такое хорошее может быть неправильным? Я знаю, ты чувствовала то же самое.
— Я не могу.
Ее речь стала рваной от горя.
— Ты не понимаешь? Наши чувства невозможны. Нам не дано быть вместе. Забудь о том, что случилось. Забудь меня! Просто… береги себя, Бобби. Ситуация ухудшается…
— Каз, подожди!
— Не звони мне больше. Притворись, что тебе все приснилось. Я тоже так сделаю. Иногда люди видят сны даже в Аду.
Она отключила телефон. Я звонил ей снова и снова, но она не отвечала.
Глава 29
САНДПОИНТ
Вид у Сэма был неважный, но любой человек неангельской породы, оказавшийся на его месте, выглядел бы еще хуже. Количество травм вызывало сочувствие: фиолетовые и серые синяки на лице, впечатляющий зигзагообразный шрам на лбу и походка, как у рахитного мальчика. Сев напротив меня, он поморщился от боли.
— Закажи себе маленькие оладьи, — сказал Сэм. — Если обмакнуть их в соус, они будут просто объедением.
— На тебя больно смотреть, дружище. Оладьи, говоришь? Ты обещал мне выбрать заведение, в котором нас никто не знает.
— У местных парней два ресторана. Один, куда я часто захаживаю, находится рядом с Набережной. А в этом филиале мне бывать еще не доводилось.
Я заказал оладьи и блюдо, которое напоминало крепко проперченную запеканку с мясом. У них в меню не было пива, поэтому мне пришлось взять «сингх» — нечто аналогичное, но из южной части мира. Сэм заказал рыбный суп и имбирный эль.
— Попробуй хлеб. Он похож на индийский. Такой же многослойный, только тесто здесь пропитано маслом, которое стимулирует сердечную деятельность.
Я с улыбкой посмотрел на Сэма.
— Все-таки ты выглядишь лучше, чем я думал. Мне поначалу было трудно отделить твои новые раны от старых.
Он засмеялся и рассказал мне о времени, проведенном в госпитале. Медицинский персонал, узнав по новостям о взрыве газовой трубы в баре «Циркуль» (официальная версия, выбранная нашими регуляторами), проявил к нему большую заботу. Когда Сэм начал описывать свои беседы с медсестрами и санитарами, я едва не свалился со стула от хохота. Наконец, нам принесли заказ. Мой друг опорожнил бокал с элем и попросил другой. Официантка посмотрела на него с таким видом, словно он велел ей вызвать космический шаттл. Тем не менее через пару минут она принесла ему литровую бутылку.
— Ладно, теперь твоя очередь, Бобби, — сказал Сэм. — Расскажи мне, почему ты выглядишь таким печальным. Словно забыл свой член в какой-то щелке, а замену из Кореи тебе обещали прислать только через полтора месяца.
— Это так заметно?
Мои губы растянулись в улыбке.
— Я рад, что ты не скис, Сэмми. Где еще я найду приятеля, который говорил бы мне подобные глупости?
Я не собирался рассказывать ему о Казимире. Вряд ли он ужаснулся бы моим откровениям (не думаю, что дело дошло бы до этого). Однако мне не хотелось ставить его в неловкое положение, в котором, защищая меня, ему пришлось бы лгать нашим боссам. Я даже не знал, способны ли ангелы лгать небесному начальству, кроме придуманного мной способа, основанного на небольших упущениях. Вместо описания любовной истории я сообщил ему о завещании Эдварда Л. Уолкера — он все равно о нем услышал бы. Когда я дошел до той части, где Хабари провел Уолкера в пространство вне времени, на лице Сэма появилось недоверчивое выражение. Длинная лапша закачалась на его застывшей в воздухе вилке.
— Ты шутишь? Он провел парня через «молнию», пока тот был еще жив? Каким образом?
— Подожди немного. Дальше будет еще интереснее.
Я пересказал ему остальное письмо Уолкера, упомянув о заявлении Хабари, в котором тот называл себя представителем «Третьего пути». Сэм раздраженно отмахнулся куском лепешки.
— Я ничего не смыслю в философии, но его история — это просто чушь. Ты не можешь ввести живого смертного во вневременной портал. По крайней мере, мы с тобой на такие подвиги не способны. Возможно, Ад обогнал нас в разработке новейших технологий. Но лично я считаю те демонстрации в госпитале каким-то гипнотическим трюком.
Мне не хотелось спорить с Сэмом, однако отчет Уолкера слишком сильно походил на переживания ангелов, когда те применяли «молнии». Тем не менее мой друг был прав в одном: живые люди не воспринимали вневременные порталы. Парень с плакатом «Бог благословляет вас», наверное, все еще гадал, что я пытался показать ему на перекрестке.
— А вдруг это не трюк? Что, если в Небесном городе и правда действуют заговорщики?
— Слушай, Бобби, мы знаем, что Бог создал несовершенный мир. Если бы Он сотворил своих ангелов идеальными, то Ада не существовало бы, верно? Он дал им свободу выбора, как и всем людям на земле, и это породило бунт на Небесах, после чего проигравшей команде пришлось спуститься в бойлерную комнату. Поэтому, даже если мы имеем дело с неким заговором — а нам еще долго не расскажут о нем, — то это отголоски прежних перепалок. Старые незавершенные дела.
— Возможно, ты прав.
Его слова улучшили мое настроение. Вот чем он нравился людям. Сэм напоминал мне пилота воздушного лайнера: он мог включить микрофон, когда вы штопором неслись вниз на скорости четыреста миль в час, и сказать по громкой связи: «Уважаемые пассажиры! Наверное, вы думаете, что мы испытываем некоторые трудности. На самом деле у нас все под контролем». Он мог лгать вам, как черт, но его обман избавлял вас от банальных и никому не нужных криков: «Ой, нет! Мы все умрем!»
— В любом случае, — сказал я, — в «Рэлстоне» состоится большая конференция о пропавших душах. С обеих сторон намечается наплыв возбужденных фаллосов. Я включен в список участников. Похоже, мне придется отвечать на кучу вопросов по делу Уолкера.
— Можешь ни о чем не тревожиться. Сандпоинт — нейтральная территория.
— Да, но я все еще не знаю, как попал в гущу этих событий. Почему именно я? За что мне выпало такое наказание?
