Следующие десять минут гном грелся на солнышке и лениво почесывал шерстку ушастому. На одиннадцатой минуте Эбер открыл игровое меню, выбрал пункт «Написать письмо», адресат: «Юридическое агентство „Молоток всевластия“», тема: «Конфликтная ситуация — неисполнение договора», и с превеликим удовольствием ввел сумму претензии: «Два миллиона пятьсот тысяч евро».
— Золотое ты мое существо! — Маленький комочек белой шерстки удостоился крепкого поцелуя и скупой слезы счастья.
Возвращение домой выглядело победным шествием — в руках гнома почтительно удерживался сундук с открытой крышкой, из которого смотрел на мир драгоценный кролик. Весь мир улыбался счастливчику и его удаче! Даже звери не попадались на пути, отчего путь через опасный лес превратился в легкую прогулку, заполненную пением легкомысленных птиц. Дорога меж огромных деревьев словно сама стелилась под ноги ровной лентой, без единой крупной ветки и притаившегося в кустах хищника.
Под конец пути Эберу уже физически хотелось поделиться с кем-то своей радостью, душе просто не хватало бравурного марша в полный голос. Два с половиной миллиона! Или двадцать пять миллионов юаней! Или двести пятьдесят миллионов индийских рупий — он не интересовался правильностью курса, поскольку не собирался обменивать деньги — ему просто нравилось количество нулей в этих суммах.
С изрядной сноровкой перевесившись через приоткрытое окно кухни, гном со всей осторожностью поставил сундучок с кроликом на пол и уже после этого залез внутрь сам.
— Тасья, Лео! Как я рад вас видеть!
Друзья удачно оказались дома. Молодая пара почему-то сосредоточенно изучала входную дверь, сидя на диване в гостиной, словно ждали кого-то.
— Дайте я вас расцелую! — Эбер раскрыл объятия и шагнул в сторону Тасьи, но тут же споткнулся о ее холодный взгляд. Обернулся к Лео и поперхнулся следующей фразой — оказывается, даже светлые эльфы умеют улыбаться очень кровожадно. — Что-то случилось? — предположил гном, на всякий случай отступая за кресло шефа.
Парочка переглянулась и легонько кивнула друг другу.
— Давай я тебя обниму, — неестественно добро пропела Тасья, заходя со стороны кухни и тем самым преграждая путь к отступлению.
— Ничего не случилось, — оскалился Лео, блокируя путь к входной двери и коридору. Позади оставался только угол стены — без единого окошка и шанса на бегство.
— А, вы из-за шутки так расстроились? — спохватился Эбер, вспоминая. — Так я готов честно и искренне извиниться! Был не прав, признаю! Мир?
Друзья продолжали сужать круг.
— Но мы же друзья? — робко улыбнулся Эбер, видя свое отражение в лезвии боевого веера.
— Боюсь, уже вряд ли… — билось эхом в ушах у гнома еще долго после ослепительной вспышки и появления таймера с обратным отсчетом времени…
Роберт Балмер в совершенно смятенных чувствах рассматривал, как секунды сменяются минутами, и никак не мог прийти в себя. Не то чтобы он умирал первый раз в игре — такое случалось довольно часто, но этот переход от восторга к досаде и обиде довольно больно ударил по душе. Хотелось совершить действие — безумное или прекрасное, о котором будешь жалеть или им гордиться, но только бы умять суматоху из мыслей и чувств…
Роберт вышел из игры и бездумно уставился в виртуальный интерфейс кокона. Что ему делать эти сутки?
Вообще, что за вопрос? Как будто у него нет других интересов! Да сейчас удалит Вселенную и втянется в другую виртуальность — с такими-то деньгами он будет желанным гостем в любой гильдии!
В это время он пролистывал названия программ и файлов, словно определяясь, с чего лучше начать удаление, просмотрел список контактов, и вдруг понял, что если удалить все, что связано с игрой, интерфейс станет девственно чистым, а список сократится до коллег по работе и родни. А еще вместе с игрой удалятся и все годы, потраченные на изучение ее мира.
— Да и не жалко, — соврал себе Роберт, выделив все файлы. Табличка «Удалить все?» замерла перед глазами и тут же исчезла, после нажатия на виртуальную кнопку «Нет». Он не смог.
Там, на другом конце кабеля, жил в крошечном шахтерском корабле на безумно далеком астероиде Шериф. Человек, которому осталось жить два года, смог стать служителем закона, храбрым и честным, словно был рожден для этого. Человек без малейшего знания игры, но с черным драконом в питомцах.
Там, за сотни километров друг от друга, была счастлива вместе идеальная пара — студент из Минска и медсестра из дождливого Петербурга. Они бы никогда не встретились вне игры, даже не знали бы о существовании своей половины.
Роберт оттолкнул крышку капсулы, давая команду завершить работу и раскрыться. Старик с трудом смог сесть, резким движением сорвал с поверхности спецкостюма кучу медицинских датчиков и, пошатнувшись, встал. Держась одной рукой за стену, он медленно двинулся по комнатам огромной пятикомнатной квартиры, обходя кадки с растениями и небольшими деревцами, неизвестно зачем посаженными под влиянием внучки, и с досадой морщась от избыточного размаха пустующих комнат.
Тут, а для остальных — там, был больной одинокий старик, бредущий в унынии от стены к стене.
Зачем ему это все? Они говорят — статус. Статус — это огромный дом с садом, на центральной улице нового города, а не бетонная коробка в людском улье.
На кухонном серванте нашлась запыленная коробка с длинными сигарами, надежно спрятанная от зоркого взгляда врача. Роберт подхватил сигару, срезал край гильотинкой, подхватил початую бутылку прозрачной жидкости из тайника под фальшпанелью и двинулся на балкон.
Когда-то отсюда было видно море. Сейчас — окна другого элитного дома «с видом на море». За новой высоткой была еще одна, и так пять линий почти до самой воды. Роберт покрутил сигару в руках; не зажигая, приложился к ней губами и с досадой откинулся на спинку плетеного кресла.
Почему они его убили? Из-за розыгрыша — всего-то? А как иначе заставить их думать самим, не полагаться на слова доброго дядюшки? Да, это жестокие уроки, но как иначе сделать их взрослыми? Как научить их просить у него лишь советов, а не того, чтобы он сам решал за них? Как привить любовь к накоплению и бережливости, если не личным примером? Вместо благодарности — обида, вместо понимания — обратный отсчет таймера…
Старик посмотрел на соседний дом через линзу бутылки, потянулся открыть, но замер, осененный мыслью. А ведь все потому, что они — не семья. Джонатан с астероида, Леонид из Минска, Настасья из Питера, Роберт из Одессы — чужие друг другу люди, связанные обстоятельствами и рядом случайностей.
— Так не должно быть! — произнес Роберт, с ожесточением сминая пальцами сигару и отодвигая бутылку в сторону. — Потому что так не должно быть — и все!
Они — не чужие друг другу, они — не случайные члены группы, затесавшиеся на одно-два задания. Они — не игроки, они живут в этом гребаном мире Вселенной, в одном доме, под одной крышей! И он, Роберт Балмер, сможет сделать их настоящей семьей!
