— По мне, так лучше объезжать диких лошадей и зарабатывать на жизнь этим делом, Гай. — Перс обернулся к нему. — Хотя могу и на север с тобой податься. Ну, не знаю.
— Рослин сперва и не собиралась сюда выезжать, — сказал Гай. — Но когда посмотрела, как они выглядят, перестала жаловаться. Ты ведь не слышал от нее жалоб, а?
— Да я и сам не жалуюсь, Гай. Даже не знаю. Просто мне так кажется, что Господь забросил этих лошадей сюда, в эти горы, и это их место. Но я вот гоняюсь за ними и, наверное, так и буду продолжать гоняться. Ну, не знаю.
— Ты прямо как по газете читаешь. Бифштексы им все равно требуются, этим городским, но они не желают, чтобы скот кастрировали или клеймили. Или чтоб отстреливали диких лошадей, освобождая от них пастбища.
— Черт побери! Да я кастрировал бычков больше, чем у меня волос на башке! — воскликнул Перс.
— Достану-ка я лучше бинокль, — проговорил Гай и вылез из покрышки, в которой так удобно сидел, и спрыгнул с грузовика. Он пошел к кабине, сунул туда руку и вытащил бинокль, продул его окуляры, взобрался обратно в кузов и сел на покрышку. Поставив локти на колени, он приставил окуляры к глазам и поправил фокус. Горы сразу оказались перед ним, во всей красе представив ему свои изъеденные оспинами голубоватые шкуры. Он нашел ущелье, из которого, как он считал, должен появиться самолет, и обследовал его склоны и изучил воздушное пространство над ними. Злость все еще подогревала его изнутри. «Господи, да зачем только Ты их туда засунул? — подумалось ему. — Боже мой, зачем вообще надо кого-то куда-то обязательно засовывать? Это что же, должно означать, что Ты не ешь курятину или, к примеру, говядину?» Злость и недовольство Персом еще более усилились.
Затем они услышали выстрел — где-то вверху, в воздухе, и замерли. Гай прищурился и установил бинокль неподвижно.
— Видишь хоть что-то? — спросил Перс.
— Думаю, он еще в ущелье, — ответил Гай.
Они сидели не шевелясь, наблюдая за небом. Минуты текли одна за другой. От солнечного жара они вспотели, и Гай вытер мокрые брови тыльной стороной ладони. Они снова услышали выстрел где-то высоко в небе. Гай заговорил, не отводя бинокля от глаз:
— Он, видать, выгоняет их выстрелами из какого-нибудь угла.
Перс быстро выбрался из покрышки.
— Я его вижу, — быстро проговорил он. — Вижу, как он поблескивает, самолет вижу.
Это разозлило Гая — Перс первым заметил самолет, даже без бинокля. А теперь он и сам его увидел, в бинокль. Он вылетел из ущелья, заложил вираж назад и снова исчез.
— Он их зажал там, в ущелье. И теперь возвращается, чтоб выгнать оттуда.
— Ты их видишь? — спросил Перс.
— Нет, он их еще не выгнал на открытое место. Вернулся туда, чтоб выгнать.
Теперь он видел в бинокль двигающиеся точки на земле, где ущелье открывалось и переходило в ровную как стол пустыню.
— Вижу их! — сказал он. И начал считать, шевеля губами: — Одна, две, три, четыре. Четыре и жеребенок.
— Жеребенка тоже будем брать? — спросил Перс.
— Черт возьми, да кобылу и не взять без жеребенка.
Перс ничего не сказал. Гай протянул ему бинокль:
— Глянь сам.
Гай соскочил с грузовика и пошел вперед, к кабине, и открыл дверь. Собака лежала, дрожа, на полу возле педалей. Он щелкнул пальцами, и она осторожно поднялась и спрыгнула на землю и встала там, продолжая трястись, как делала всегда, когда к ним приближались дикие лошади. Он смотрел, как она присела и оросила землю, затем двинулась с большой осторожностью и озабоченностью и страхом, нюхая землю и медленно вертя головой и ставя лапы так, словно вся земля вокруг была начинена упрятанной вглубь взрывчаткой. Он оставил ее там, а сам забрался в кузов и сел на покрышку рядом с Персом, который по-прежнему смотрел в бинокль.
— Он не снизился над ними. Бог ты мой, а здорово они несутся!
— Дай-ка я взгляну! — Гай протянул руку, и Перс передал ему бинокль, сказав при этом:
— Быстро приближаются.
Гай посмотрел в бинокль на лошадей. Самолет, заложив горку, начал снижаться, подлетая все ближе к ним. Они метнулись в сторону, когда ревущий мотор оказался прямо над ними, задрали морды и помчались галопом, еще быстрее. Они скакали теперь уже целый час и скоро замедлят ход, когда самолет после пикирования снова начнет набирать высоту и грохот мотора немного поутихнет. Когда Гвидо снова пошел вверх, Гай и Перс услышали выстрел, отдаленный и неопасный, но он снова заставил лошадей ускорить бег, а самолет тем временем сделал вираж и вернулся на прежний курс. Когда мустанги сбавили скорость, самолет снова оказался над ними, и они рванули галопом, пока звук мотора не начал стихать. Небо было чистое, светло-голубое, и один лишь маленький самолет метался по нему над пустыней, словно сверкающий кончик волшебной палочки, и лошади неслись в сторону широкого и голого глинистого дна озера, где стоял грузовик.
Стоя в кузове, мужчины время от времени передавали друг другу бинокль. Потом уселись на покрышки и стали ждать, когда лошади доскачут до дна озера и Гвидо посадит самолет, и тогда они пустят в дело грузовик. А лошади вдруг остановились.
— Увидели волны раскаленного воздуха, — сказал Гай, глядя в бинокль. Он наблюдал, как лошади двигаются трусцой, встревоженно задрав морды, вдоль края голого дна озера, куда боялись вступить, потому что воздух сверкающими волнами поднимался вверх с его поверхности прямо как жидкость, но они не чуяли воды и не смели двинуться вперед по неизведанной и непонятной территории. Самолет спикировал на них, и они рассыпались, но так и не ступили на дно озера с более прохладной, поросшей полынью землей пустыни. Самолет заложил вираж высоко в воздухе и сделал круг позади них, над пустыней, потом снова совершил вираж и снизился до нескольких ярдов над землей и, ревя, помчался на них почти на высоте их морд, пролетел над ними, поднимаясь выше, и Гай с Персом услышали выстрел. Лошади ринулись на дно озера, врассыпную, в разных направлениях, но при этом шли рысью, исследуя почву под копытами и опасливо нюхая этот странный, перегретый воздух, бьющий им в ноздри. Постепенно, пока самолет описывал в воздухе широкий круг, чтобы снова спикировать, они собрались вместе и небыстрым галопом двинулись плечом к плечу вперед по бескрайнему дну озера. Жеребенок скакал, чуть отставая от матки, и его нос почти касался шелковистого хвоста кобылы.
— Крупная кобыла, — сказал Перс. В его глазах все еще оставалось сонное выражение, лицо было спокойным, но кожа покраснела.
— Ага, гораздо крупней, чем обычно тут встречается, — сказал Гай.
Они продолжали наблюдать за маленьким табуном, теперь уже поднявшись на ноги и стоя в кузове. Впереди шла крупная кобыла, такая же большая, как нормальная взрослая лошадь, и они очень удивились при виде такого животного. Они знали, что табуны мустангов живут в полной изоляции друг от друга, и в результате инбридинга лошади ростом теперь не выше крупного пони. Тут табун свернул в сторону, и они увидели жеребца. Он был меньше кобылы, но все же крупнее, чем те, которых Гай загонял прежде. Остальные две лошади были маленькие, какими обычно бывают мустанги.
