– Подобное заведение может существовать только в Англии, – ухмыльнулся я. – Это вообще страна чудаков.
– Еще один широко известный клуб называется «Loss».
[24]
Он располагается в подвальном помещении здания XVII века, украшенном сухими цветами, подсвечниками и гнилыми фруктами. В нем также есть поломанные игрушки и мертвые бабочки. Я слышала, что обслуживающий персонал там сидит и чистит лук, а на маленькой сцене тем временем показывают самые печальные в мире представления, начиная от шедевров японской оперы и заканчивая представлениями с переодеваниями, которым позавидовала бы и Марлен Дитрих.
Припарковав автомобиль на пустынной стоянке, Эльза продолжила:
– Однако самым популярным в настоящий момент является заведение под названием «Скрэпклаб», где, заплатив за вход, посетители могут ломать все, что попадется им под руку.
Улыбнувшись друг другу, мы вышли из автомобиля и оказались перед гейзером, который назывался по-исландски «Гейсир». От этого слова, как я узнал чуть позже, и произошло наименование термических источников, из которых вздымаются фонтаны кипящей воды и пара. Лужи на поверхности земли вокруг Гейсира были чем-то похожи на горячий густой суп.
– Самый мощный гейзер сейчас закупорен, поскольку люди забавлялись тем, что кидали в него камни, чтобы посмотреть, как их уносит струей воды далеко ввысь. Таким камнем можно было потом получить сверху по башке, – рассказывала Эльза, ведя меня за руку к гейзеру под названием «Строккур», возле которого собралось больше всего туристов.
Нам пришлось прождать минут десять, прежде чем гейзер наконец-таки соизволил «ожить» и плюнул высоко вверх подступившей из глубины земли кипящей водой. Меня, впрочем, удивил не столько фонтан из воды и пара, сколько сам процесс извержения: сначала на поверхности земли образовался огромный пузырь из кипящей воды, а затем этот пузырь, лопнув, трансформировался в вертикальный фонтан.
Все это было прекрасной аллегорией того, чему вскоре предстояло произойти и о чем я еще даже не догадывался.
Полюбовавшись гейзерами, мы вернулись к своему автомобилю, и Эльза, снова сев за руль, рассказала мне, что исландские лошадки наряду с монгольскими успевают сделать пять шагов за то время, за которое лошади других пород делают лишь три шага. По дороге к водопаду Гульфосс она напичкала меня многими другими фактами – из той категории сведений, от которых нет никакой практической пользы, но которые обычно оседают в голове надолго.
– Ты, похоже, очень хорошо знакома с этой страной, – заметил я.
– Так ведь я много раз приезжала в Исландию, и не только для того, чтобы поучаствовать в пирушках снобов. Иногда я оставалась тут на несколько дней с Ханнесом. То место, которое ты сейчас увидишь, было его излюбленным.
Она остановила автомобиль на равнине, с которой уходила под уклон широкая извилистая тропа. Откуда-то издалека доносился глухой шум струящейся воды.
Спустившись по этой тропе, мы оказались у вершины огромного водопада Гульфосс, стекавшего беснующейся пенной массой вниз между двумя широченными склонами. Я молча уставился на это удивительное зрелище, превзошедшее все мои ожидания. Несмолкающий яростный рев водопада говорил гораздо больше того, что можно было бы выразить словами.
– Пойдем, – сказала Эльза, явно радуясь ошеломляющему впечатлению, которое произвел на меня этот уголок Исландии. – Я знаю, откуда открывается замечательный вид.
Она повела меня за руку по каменистой тропинке, тянущейся вдоль водопада (его высота, похоже, превышала три десятка метров), пока мы не оказались на находящемся прямо над водопадом небольшом скалистом выступе.
– Что, страшно? – вызывающе спросила Эльза, бесшабашно усевшись на самом краю этого естественного трамплина и свесив ноги.
Поборов головокружение, которое всегда появлялось у меня на большой высоте еще с детства, я очень аккуратно приблизился к краю выступа и осторожно присел, ухватившись за его неровности обеими руками.
– Да, тебе страшно, – Эльза с ехидством сама ответила на свой вопрос. – И это неудивительно: стоит мне тебя лишь слегка толкнуть – и ты окажешься на глубине Гульфосса, в компании с водяными чудищами и сиренами из скандинавской мифологии времен викингов. Поскольку я нахожусь в этой стране под чужой фамилией, никто не сможет обвинить меня в причастности к твоему исчезновению в Исландии.
– Да, это было бы идеально продуманное преступление, – сказал я, чувствуя, как у меня от одного лишь взгляда на высоту этого водопада начинает затуманиваться сознание, – но ты никогда его не совершишь.
– Не будь таким самоуверенным, – усмехнулась Эльза, пристально глядя мне прямо в глаза. – В конце концов, ты тоже косвенно виновен в смерти моего отца, потому что ты ввязался в эту авантюру с Ханнесом исключительно из алчности. Во всех этих событиях тобой ни разу не руководило ни одно благородное чувство, – взгляд Эльзы стал укоряющим.
– По части благородных дел мы можем занести себе в актив уничтожение «обсерватории» Ханнеса, – попытался сыронизировать я, хватаясь рукой за большой влажный камень. – Правда, я – всего лишь тот, кому при этом просто посчастливилось выжить.
– То есть не более чем самый заурядный человек, – констатировала Эльза, используя услышанную от меня формулировку, и – к моему испугу – обхватила меня рукой за талию.
Я осознал, что моя жизнь сейчас находится в буквальном смысле в ее руках. Вспышка гнева, небольшое «короткое замыкание» у нее в мозгу – и мне конец.
– Поскольку я сейчас в любой момент могу погибнуть, – сказал я, чувствуя, как у меня на спине выступает холодный пот, – мне необходимо срочно кое-что узнать: как в конце концов поступил юноша, который жил под изолирующим колпаком?
Этот вопрос, похоже, застал Эльзу врасплох, и она, задумавшись, убрала свою руку с моей спины. Затем она ответила:
– Ему пришлось выбирать: или и дальше все время сидеть под изолирующим колпаком, или, рискуя погибнуть, обнять девушку, которую он любил.
– Ну и?…
– Он выбрался из-под колпака и уехал с ней на ее лошади. Это было очень романтично.
Эльза вдруг начала всхлипывать, опуская голову все ниже и ниже. Я интуитивно догадался, что она плачет не из-за того, что Тод Любич ускакал с любимой девушкой навстречу своей верной смерти, а из-за всех тех событий, которые произошли за последнюю пару недель. А может, и за последние несколько лет или даже десятилетий.
Я попытался взбодрить ее шуткой – возможно, не очень удачной:
– Не переживай. Конец света все еще не наступил.
Эльза посмотрела на меня ласковым взглядом и, легонько поцеловав, сказала:
– Для меня – наступил.
Затем она, оттолкнувшись обеими руками от края выступа, рухнула вниз – в глубину водопада.
5
Дорогой Лео!
