Как ни странно, смысл жизни ему вернул Миллер. Или то, что теперь изображало Миллера. Холден смутно помнил того себя, который четко видел границу между добром и злом. Сегодня он уже ни в чем не был уверен. Однако то, что выскочило с Венеры и построило Кольцо, создало еще и Миллера.
А Миллер хотел поговорить. С ним.
Возможно, это была мелочь. Слова нового Миллера казались непонятными. Он имел какие-то свои цели, о которых умалчивал. Протомолекула не слишком раскаивалась в причиненных ею бедствиях.
Но она хотела поговорить. С ним. И у Холдена снова появилась цель в жизни. Быть может, из этого хаоса есть выход. Быть может, он сумеет его найти. Он признавал, что сознание своей роли в контакте питает его худшие наклонности — самоуверенность, чувство собственной важности. Но и это было лучше, чем отчаяние.
И вот, едва начав различать выход из ямы, которую выкопала протомолекула и в которую в самоубийственном порыве бросилось человечество, он ждет смерти, потому что у кое-кого из людей силы больше, чем ума. Это было нечестно. Ему хотелось выжить, увидеть, как человечество воспрянет. Воспрянуть вместе с ним. Впервые за очень долгий срок Холден поверил, будто может что-то изменить в этом мире.
Вот что он хотел объяснить Наоми. Сказать, что он становится лучше, чем был. Сказать, что такой, как теперь, он давным-давно разглядел бы в ней не просто отличного механика. И что, став новым человеком, он задним числом готов исправить все, что натворил тот мелкий упрямый Холден. Может, он даже станет достоин ее.
— Ты мне нравишься, — сказал он вместо всего этого.
— Джим! — помедлив, ответила она. Голос у нее сорвался.
— Ты мне понравилась с первой встречи. Даже когда ты была просто механиком, одним из команды, ты мне очень нравилась.
В рации шуршали помехи. Холден представил, как Наоми берет себя в руки, как роняет волосы на глаза — так она всегда делала, чтобы спрятать взгляд, полный чувств. Нет, глупости, в невесомости волосы не падают на глаза. Все же Холден улыбнулся припомнившемуся образу.
— Спасибо тебе, — сказал он, чтобы избавить ее от неловкости. — Спасибо за все.
— Я люблю тебя, Джим, — наконец отозвалась она, и Холден расслабился.
Рядом была смерть, и он не боялся ее больше. Он не увидит того хорошего, что произойдет потом, зато он поможет этому хорошему случиться. И его любит замечательный человек. Другим за всю жизнь такого не добиться.
Низкий скрежет, быстро перешедший в вой. На миг Холдену подумалось, что это Наоми воет ему в уши, и он уже собрался утешать ее, когда почувствовал дрожь. Звук донесся не по рации — предался в подошвы от вибрирующих стен. Дрожал весь корабль.
Холден, чтобы лучше слышать, прижался шлемом к стене, и вопль корабля едва не порвал барабанные перепонки. Спустя бесконечно долгую минуту он оборвался на оглушительном грохоте. Стало тихо.
— Что за ерунда? — выдохнула Корин.
— Наоми? Бык? Кто-то меня слышит? — завопил Холден, которому представилось, будто корабль развалился на куски.
— Да, — ответил Бык, — мы здесь.
— Что?.. — начал Холден.
— Задание меняется, — перебил Бык. — Судя по звуку, они там ударили по тормозам. Остановили жилой барабан. Катастрофическая перемена инерции, два g. Там сейчас множество народу сбило с ног.
— Зачем это? Чтобы прервать трансляцию?
— Нет, — произнес Бык голосом человека, которому только что сообщили, что придется отработать еще одну смену. — Они сочли, что мы укрепились в лифтовой шахте, и решили пойти в обход.
— Мы возвращаемся! — Холден призывно махнул Корин.
— Запрещаю, — ответил Бык. — Если они отобьют лазер, пока Ашфорд сидит за панелью управления, мы проиграли.
— Так ты что, прикажешь мне взять штурмом рубку и перестрелять там всех, пока они прорываются в машинный и расстреливают вас?
Бык устало вздохнул.
— Ага.
ГЛАВА 48
БЫК
Они вихрем взметнулись из ремонтной шахты — четыре черно-красных монстра, смутно напоминающих человеческие фигуры. Бык и все, кого он успел собрать, мгновенно открыли огонь. Дюжина стволов против урагана.
— Не подпускать к контролю реактора! — заорал Бык.
— Роджер, — откликнулся какой-то землянин. — Есть предложения, как их остановить, сэр?
Предложений не было. Одной рукой он выщелкнул обойму пистолета, другой отвел мех назад. Наперерез, паля на ходу, метнулся марсианин. На нагруднике первого из атакующих появились мелкие белые пятнышки — словно отпечатки детских пальцев на окне. Человек в скафандре добрался до ближайшего поста управления, одной рукой сорвал кресло и отшвырнул, словно бейсбольный мяч. Тяжелый снаряд запел на лету и разбился о переборку. Попади кто под него, пришлось бы хуже, чем от пули.
Бык все пятился. Он опустошил все обоймы и целиком сосредоточился на управлении мехом. Последний атакующий хотел прямо от шахты прыгнуть через зал, не рассчитал силу и полетел пушечным ядром. Его удар о дальнюю переборку прозвучал как столкновение автомобилей.
— Вот почему, — заметил по радио сержант Вербинский, — нас полгода обучают, прежде чем одеть в эти штуковины. — Он еще шутил — слава богу, хоть кто-то еще мог шутить!
Невесомость осложняет тактику огнестрельного боя, но основные правила не меняются. Удерживай позиции, прячься, и пусть тебя кто-нибудь прикрывает при перебежках. Бык сразу понял, в чем их главная проблема: для их оружия противник был неуязвим. Они только и могли, что поднять шум и надеяться, что люди в боевой броне машинально станут отшатываться от летящих предметов. Победы это не даст. Черт побери, это даже не оттянет поражения.
— Наоми, — позвал Бык, — как там у тебя?
— Заглушу все, что надо, — отозвалась она, явно не отрываясь от работы, — дайте мне три минуты.
— Их не будет, — сказал Бык.
— Ну… просто держитесь.
— Они идут сюда, — сказал Бык, — и мы их не остановим.
Четверка в броне прыгала по залу огромными кузнечиками, тяжело ударяясь о стены и опоры, отбивая куски переборок. На данный момент им только и осталось надеяться, что враг сам разобьется насмерть. Бык отступил к переходу в барабан, выбрал позицию за контейнером и стал стрелять в расчете отвлечь их на себя. Если выманить врага в жилой барабан, можно будет заблокировать переходник, и пусть ублюдки ломают стену. Вероятно, это позволит выиграть необходимые Наоми минуты.
Люди в скафандрах его просто не заметили. Один, погнув перчаткой стальной поручень, поймал захват и принялся перебираться от одной скобы к другой, двигаясь к пункту управления реактором.
— Кто-нибудь может его остановить? — спросил Бык. На его частоте никто не отозвался. Бык вздохнул: — Наоми, уходи оттуда!
