Челнок с Европы присоединялся к флотилии в числе последних — значит, предстояло восемнадцать часов серьезных перегрузок. К тому времени, как Анна ступила на палубу «Принца Томаса», ей хотелось только в койку и проспать часов двенадцать. Однако у молодого гвардейца, которому поручили встретить и сопровождать ее, были другие планы, а на невежливый отказ у нее уже не хватило сил.
— «Принц» — боевой корабль класса «Ксеркс», то есть относится к дредноутам третьего поколения, — объяснял парень, показывая на белую керамику, прикрывавшую гель на внутренних стенах ангара. Челнок, умостившийся в причальном отсеке, словно съежился под огромными соборными сводами. — Мы говорим «третье поколение», потому что это третья модель с начала конфликта между Землей и Марсом.
«Какой там конфликт», — подумала Анна. Марсиане заговорили о независимости, ООН понастроила кораблей, Марс тоже строил. А потом Соломон Эпштейн из марсианского яхтсмена-любителя превратился в изобретателя двигателя, который впервые позволил решить проблемы перегрева и быстрого выгорания топлива при постоянном ускорении. У Марса вдруг оказалось несколько очень-очень высокоскоростных кораблей. И Марс сказал: «Эй, там, мы намерены колонизировать Солнечную систему. Будете и дальше с нами ссориться или хотите присоединиться?» Земля предпочла отказаться от прав на Марс в обмен на половину Солнечной системы.
Это не значило, что обе стороны перестали разрабатывать новые способы убивать друг друга. На всякий случай.
— …Чуть больше километра в длину и двести метров в самом широком поперечном сечении, — продолжал гвардеец.
— Впечатляет, — отозвалась Анна.
Солдат поставил ее багаж на тележку и покатил по эстакаде к лифту.
— Эти лифты движутся по всей длине корабля, — заметил он, нажимая кнопку. — Мы их называем килевыми…
— Потому что они тянутся вдоль корабельного днища?
— Да! Так называлась нижняя часть морских судов, и на космических термин сохранился.
Анна кивнула. Юношеский энтузиазм был утомительным и в то же время обаятельным. Мальчику так хотелось ее изумить, что она решила послушно изумляться. Ей это было не так уж трудно, а ему приятно.
— Конечно, днище для корабля — условность, — заговорил гвардеец, когда лифт пришел в движение. — При гравитации ускорения палубы всегда располагаются в направлении, обратном тяге, против движения корабля. Верх всегда в противоположной от двигателя стороне. Корабли поменьше способны сесть на планету, у них в днище располагаются амортизаторы, опоры и дюзы для взлета.
— Думаю, «Принц» для этого слишком велик, — заметила Анна.
— Конечно, слишком. Зато наши челноки и корветы годятся для высадки, хотя и нечасто бывают на планетах.
Дверь лифта беззвучно открылась, и гвардеец выкатил багаж в коридор.
— Закинем вещи в ваши покои — и начнем экскурсию.
— Гвардеец? — начала Анна. — Можно к вам так обращаться?
— Конечно. Или мистер Ичигава. Или даже Йен — вы ведь штатская.
— Йен, — продолжила Анна, — а можно мне пока остаться в своей каюте? Я очень устала.
Парень остановился и дважды моргнул.
— Но капитан велел устраивать для всех важных гостей полную экскурсию. Даже в рубку, а туда обычно допускают только служебный персонал.
Анна тронула юношу за плечо.
— Я понимаю, что мне оказана честь, но предпочла бы увидеть рубку, когда глаза не будут слипаться. Вы ведь меня понимаете? — Она легонько пожала ему плечо и улыбнулась самой обаятельной своей улыбкой.
— Конечно, — улыбнулся в ответ Йен. — Сюда, мэм.
Осматриваясь по сторонам, Анна усомнилась, хочет ли видеть весь корабль. Коридоры выглядели одинаковыми. Стены покрывал губчатый серый материал — верно, защищавший от травм при маневрировании. А где не было губчатой обивки, там виднелся серый металл. Большинство сочло бы самыми интересными те части «Принца Томаса», которые предназначались для уничтожения других кораблей, но Анну это интересовало меньше всего.
— Так можно? — после паузы спросил Ичигава. Анна не поняла, о чем он говорит. — Называть вас «мэм» — можно? У некоторых важных гостей есть титулы. Пастор, преподобный, дьякон… не хочу показаться грубым.
— Ну, тех, кто мне не нравится, я заставляю обращаться ко мне «преподобный доктор», но вы очень нравитесь, так что, пожалуйста, не надо.
— Спасибо, — сказал Ичигава и покраснел до загривка.
— Окажись вы моим прихожанином, называли бы меня «пастор Анна». Вы буддист?
— Только когда бываю у бабушки, — подмигнул Йен. — А так я — флотский.
— Это новая религия? — засмеялась Анна.
— Флотские считают, что да.
— Отлично. — Анна снова усмехнулась. — Тогда почему бы не называть меня просто «мэм»?
— Слушаюсь, мэм, — откликнулся Йен, останавливаясь у двери с номером OQ 297-11 и вручая ей металлическую карточку. — Вот ваша каюта. Приложите карточку, дверь откроется. А когда вы будете внутри, она останется запертой, пока не нажмете желтую кнопку у двери.
— Звучит так, будто это очень надежно, — заметила Анна, взяв карточку и пожав парню руку.
— «Принц Томас» — военный корабль, мэм. Надежнее места не найдешь во всей Солнечной системе.
Ее покои были шириной три метра и длиной четыре. Роскошь по флотским меркам, нормально для небогатой Европы, гроб гробом для жительницы Земли. От разницы в реакциях двух Анн у нее на минуту закружилась голова. Такое же чувство — будто разделяешься надвое — она пережила, ступив на палубу «Принца» и ощутив давление полной гравитации. Землянка, которой она была чуть не всю жизнь, пришла в восторг, ощутив наконец свой правильный вес. Жительница Европы почувствовала только усталость и ломоту в костях.
Анна задумалась, долго ли придется Ноно восстанавливать «земные ноги». И скоро ли научится ходить по Земле Нами. Обе всю дорогу накачивали мускулатуру и принимали стимуляторы костного роста, но лекарства не всемогущи. Обеим предстояли мучительные недели, а то и месяцы привыкания к новой силе тяжести. Анна представляла, как Нами пытается подняться на четвереньки, как привыкла на Европе, представляла ее возмущенный вопль — когда еще девочка снова научится передвигаться без посторонней помощи! У малышки сильный характер, ее наверняка возмутит потеря с таким трудом завоеванных за два года умений.
От этих мыслей у Анны заныло в груди, как раз за грудиной.
Она стукнула пальцем по блестящей черной панели, включив комнатный терминал. Потратила несколько минут, разбираясь с интерфейсом. Возможности ограничивались обращением к корабельной библиотеке и приемом-отправлением аудио- и видеосообщений.
Включив запись, Анна заговорила:
— Привет, Ноно, привет, Нами! — Она помахала в камеру. — Я уже на корабле, лечу. Я… — Она умолкла, обвела взглядом каюту, стерильные серые стены и спартанскую койку. Схватила подушку и снова повернулась к камере. — Я уже соскучилась по вам обеим. — Она крепко прижала подушку к груди. — Вот это вы. Вы обе.
