Дождь начался, когда он уже возвращался в Сен-Поль, шел всю ночь и не перестал утром, чему Андре даже порадовался. В дождь было не так обидно уезжать, хотя расставаться с югом Франции, как всегда, не хотелось.
Пальмы, обрамлявшие шоссе, промокли и зябко ежились под дождем. Приехав в стеклянно-бетонный аэропорт, Андре вернул взятый в аренду автомобиль и занял место в длинной очереди на регистрацию, состоящей, похоже, из тех же самых непоседливых бизнесменов, что летели вместе с ним из Нью-Йорка, а также из небольшой прослойки отпускников, возвращающихся домой с загаром и облупившимися носами.
— Привет! Как дела?
Андре обернулся и обнаружил свою соседку по прошлому перелету — ту самую, что страдала редкой фобией. Он улыбнулся и кивнул, но та сочла, что этого недостаточно.
— Как съездили? Поели чего-нибудь вкусного? Представляете, я была в Каннах в таком крутом ресторане, «Да что-то такое Руж»… погодите, у меня тут была их карточка.
И она добыла из сумки толстый ежедневник «филофакс». Очередь двинулась вперед на одного человека. Мысленно Андре взмолился, чтобы самолет оказался набитым битком и чтобы ему досталось место как можно дальше от места его новой знакомой.
4
В Нью-Йорк он прилетел, когда дело уже шло к вечеру. Над аэропортом Джона Кеннеди висело низкое красное солнце. Холодный ветер резал лицо, как нож. Андре нашел такси, перед тем как опуститься на заднее сиденье, отодрал от него окаменевший комок зеленой жевательной резинки и с трудом объяснил не владеющему английским водителю, куда ехать. С рейсом Андре повезло: самолет был переполнен и его никто не тревожил. Единственным развлечением стал дурацкий боевик, в котором стероидный герой с успехом уничтожал всех второстепенных персонажей. Смотреть это было невозможно, а потому Андре закрыл глаза и предался размышлениям.
За время полета ему несколько раз вспомнилась подсмотренная на вилле Денуайе сцена. Все-таки что-то очень подозрительное было в том, что весьма ценную картину отправляли куда-то в фургоне местного сантехника. В памяти всплыла и еще одна деталь, на которую накануне он не обратил внимания: переговорное устройство, установленное на воротах, не работало. В этом не было бы ничего странного, если бы дом был закрыт на зиму, но ведь Клод-то был там! Складывалось впечатление, что виллу нарочно отрезали от остального мира.
Андре вдруг захотелось срочно увидеть сделанные в Кап-Ферра фотографии — свидетельство, которому он доверял больше, чем собственной памяти, и он решил по дороге домой заехать в мастерскую и проявить пленку.
Нагнувшись к самому тюрбану водителя и напрягая связки, чтобы перекричать завывания восточной музыки, он сообщил ему об изменении в маршруте.
До дома Андре добрался только в семь. Бросив на пол сумки, он сразу же прошел к монтажному столику, разложил на стеклянной поверхности диапозитивы и включил подсветку. Цветные картинки ожили: Клод, Сезанн, фургон Зукарелли и, надо полагать, сам Зукарелли. Он разложил слайды в хронологической последовательности и убедился, что четкие снимки являются отличным свидетельством. Вот только чего? Безобидной отправки картины на реставрацию? Андре покачал головой. Что-то не складывалось.
Он уставился на висящую над столом пробковую доску с приколотыми к ней поляроидными снимками, счетами, газетными вырезками, адресами и телефонами, записанными на клочках бумаги, авансовыми отчетами, меню, похищенным из ресторана «Л'Ами Луи», приглашениями, нераспечатанными письмами из налоговой и — лучик света среди всей этой дребедени — фотографией Люси. Андре снял ее в офисе, когда та разговаривала с Камиллой, держа трубку на отлете и победно усмехаясь в объектив. В тот раз Люси удалось выбить для него прибавку, чего Камилла не простила ей до сих пор.
Лулу. Надо показать ей фотографии и послушать, что она об этом скажет. Андре снял трубку.
— Лулу? Это Андре. Я вернулся. Хочу тебе кое-что показать.
— Проблемы? Неудачно съездил?
— Нет, все в порядке. Может, пообедаем вместе?
— Андре, сегодня, между прочим, субботний вечер, на который работающие девушки обычно назначают свидания.
— Тогда просто выпьем где-нибудь в баре? Недолго. Это может быть важным.
Короткое молчание.
— А ты сможешь подойти в ресторан, где я обедаю?
Андре добрался за двадцать минут. Он выбрал место в полупустом баре и огляделся. Когда несколько месяцев назад он проходил мимо этого здания, в нем располагалась захудалая скобяная лавка, а в витрине красовались пыльные железяки и дохлые мухи. Ныне лавка, как это постоянно происходило в Сохо, превратилась в очередной ресторан с претензией на «трендовость» — минималистский декор, голые стены, шершавые поверхности и освещение как на съемочной площадке — достаточно яркое, чтобы сразу же заметить даже самую мелкую знаменитость. Официантки — судя по боевой раскраске, начинающие актрисы — передвигались по залу вихляющей подиумной походкой, в меню было полно модных овощей, а в винной карте — дюжина сортов минеральной воды. Владельцы позаботились обо всем, и у ресторана имелись неплохие шансы стать модным месяца на три.
Для прибытия моделей со свитами было еще рановато, и приехавшие специально, чтобы поглазеть на них, обитатели Нью-Джерси и пригородов выглядели подавленными и растерянными. Обед уже подходил к концу, цены в меню приводили их в трепет, официантки, знающие, что рассчитывать на хорошие чаевые не приходится, обращались с ними с ледяной вежливостью, граничащей с хамством, но зато по дороге домой они с извращенным удовольствием смогут рассуждать о том, какой отвратительный город этот Нью-Йорк.
В зеркале, висящем за стойкой бара, Андре видел вход в ресторан и каждый раз, когда дверь открывалась, надеялся увидеть Люси с ее копной черных кудряшек. Когда же она наконец появилась, он не сразу узнал ее, потому что эта девушка нисколько не напоминала Люси из офиса. Гладко зачесанные назад волосы оставляли открытой грациозную длинную шею, глаза и скулы были подчеркнуты косметикой, а в ушах посверкивали маленькие золотые сережки. Короткое платье из темного шелка по нынешней моде напоминало дорогое нижнее белье.
Андре поднялся ей навстречу, поцеловал в обе щеки, вдохнул ее запах, ощутил ладонью прохладную нежность плеча. К удовольствию видеть Люси примешивалась заметная доля ревности.
— Знал бы, что ты будешь такой нарядной, надел бы галстук. — Он неохотно отстранился. — Что будешь пить?
Люси озадачила бармена, заказав ром с водой и безо льда. Она не спеша потягивала его, слушая рассказ Андре о происшествии на Кап-Ферра. Пока девушка рассматривала слайды, он любовался игрой света на ее лице и пытался угадать, с кем же она будет обедать. В ресторане тем временем стало оживленно, а бар теперь атаковали толпы стильных молодых людей, искоса ревниво оценивающих прически и щетину друг друга. В их присутствии Андре сразу же почувствовал себя чересчур выбритым и недостаточно модно одетым.
— Ну? — спросил он. — Что ты об этом думаешь? Картина стоит целое состояние.
