В самую последнюю секунду он успел вывернуть руль влево, и машина, пролетев через зеленую разделительную линию из олеандров и через три встречные полосы, покатилась вниз по склону между кустов и камней и наконец с грохотом остановилась, врезавшись в ствол сосны. Двигатель, как ни странно, еще продолжал работать. Андре наклонился и дрожащей рукой повернул ключ зажигания.
* * *
Кажется, все прошло хорошо, думал Параду. Даже очень хорошо. Было бы еще лучше, если бы на встречной полосе легковушка врезалась в какой-нибудь грузовик, но и так сойдет. Ему остается только спуститься вниз и подсчитать сломанные шеи. Но сначала надо найти место для разворота и вернуться к искореженной машине.
* * *
Ничто не разгоняет пары алкоголя так быстро, как нечаянная встреча со смертью. Когда трясущиеся Люси, Андре и Сайрес взобрались по склону на шоссе, они были уже совершенно трезвы.
— Сможете перебежать на ту сторону? — спросил Андре. — Там проголосуем, и кто-нибудь подбросит нас до Экса.
Они дождались просвета в движении, ощутили всплеск адреналина, бегом преодолели показавшуюся им бесконечной ширину шоссе и, тяжело дыша, остановились на обочине. Завидев приближающуюся фуру, Андре выставил руку с поднятым большим пальцем, но машина, не останавливаясь, пролетела мимо. Так же поступили и полдюжины следующих грузовиков.
— Нет, так не пойдет, — решительно сказала Люси. — Вы двое пока спуститесь вниз. Поднимитесь, когда я свистну.
Дождавшись, пока мужчины спрячутся в темноте, она расстегнула две верхние пуговки на блузке, чуть повыше подняла и без того короткую юбку, а когда на нее упал свет приближающихся фар, улыбнулась и подняла руку.
Почти сразу же раздался визг тормозов, и водитель распахнул пассажирскую дверь. Он с одобрением оглядел девушку, а она еще шире улыбнулась и, поправляя бретельку лифчика, спросила:
— Экс?
— Paris, sivousvoulez, chérie
[71]
.
— Отлично.
Она свистнула, и Андре с Сайресом вынырнули из темноты так быстро, что водитель не успел захлопнуть дверь. Несколько сотенных купюр помогли ему справиться с разочарованием, а рассказанная Андре история об отказе тормозов и аварии вызвала такое сочувствие, что он даже согласился забросить их в центр города. Когда они входили в отель, Параду с пистолетом в руках все еще шарил в кустах в поисках тел.
* * *
Хольц и Камилла сидели рядом во враждебном молчании. Они начали ссориться еще в «Ритце», продолжили в машине и не стали мириться в самолете, совершающем последний за день рейс в Марсель. Камилла не могла простить Хольцу, что он вытащил ее из Парижа только ради того — она отлично это знала, а он даже не дал себе труда отрицать, — чтобы она играла роль запасного водителя и мальчика для битья. Все складывалось очень плохо и должно было стать еще хуже: им светила ночевка в маленькой, примитивной гостинице при аэропорте, Руди пребывал в отвратительном настроении, а ей совершенно нечего будет надеть завтра, потому что из Парижа они уехали в страшной спешке и почти без вещей.
Гостиница оказалась еще хуже, чем Камилла представляла, а портье гнусно ухмылялся, когда они явились без багажа и потребовали номер на ночь. Можно подумать, кому-нибудь в здравом уме придет в голову выбрать марсельский аэропорт для романтического свидания! Все это было так мерзко, что не укладывалось в слова.
В номере Хольц первым делом бросился к телефону, долго с кем-то говорил и остался явно недоволен результатом. Взглянув на его злое лицо, Камилла поспешно заперлась в ванной и начала набирать воду в надежде, что, когда она выйдет, он уже уснет.
Следующее утро не принесло никаких изменений к лучшему. Они очень рано встали, на такси доехали до Экса, встретились там с Параду и теперь сидели в его машине у входа в отель «Негр-Кост».
— Вы уверены, что они еще там?
Параду повел на Хольца красным, невыспавшимся глазом.
— Я спрашивал у дежурного. Ночью они явились все втроем, хотя я, убейте, не понимаю, как им это удалось. С тех пор я торчу здесь.
В машине опять воцарилось молчание. Ни красота зеленой тенистой улицы, ни солнечные пятна на маркизах кафе, ни чудные звуки и запахи пробуждающегося города нисколько не радовали этик троих. Камилла злилась, Хольц нервничал, а Параду мучился от сознания своего бессилия. Он сунул руку подмышку и потер пальцем заветный крестик, вырезанный на стволе пистолета. В третий раз ему должно повезти: теперь он будет стрелять с близкого расстояния, чтобы видеть, как они умирают. Он зевнул и закурил сигарету.
В пятидесяти ярдах от них, за стенами отеля, другая троица, заметно присмиревшая, сидела за завтраком. После шока и выпитого за обедом алкоголя все они спали как убитые, а утром, вновь обретя способность ясно мыслить, пришли к единодушному мнению, что вчерашняя авария не была случайностью. Сайрес еще раз предложил Люси и Андре уехать, и они еще раз решительно отклонили его предложение. В конце концов, им оставалось всего лишь добраться до Кап-Ферра, но только не во взятой напрокат машине — с этим согласились все. До дома Анук в Ле-Кроттен они поедут на такси, а дальше пересядут в машину к Францену.
Когда такси покинуло Экс, настроение пассажиров начало быстро улучшаться. Солнце стояло уже высоко, а на узкой дороге, бегущей параллельно Сен-Виктуар, не было заметно ничего угрожающего. Гора, залитая утренним светом, больше не казалась ни таинственной, ни зловещей. По пыльным тропинкам между виноградниками сновали грузовички и тракторы, по обочине прыгали сороки, а на небе не было видно ни облачка. Начинался обычный, прекрасный день.
Машина подъехала к развилке и начала короткий крутой подъем к Ле-Кроттен. Таксист на чем свет стоит ругал двух деревенских псов, твердо решивших разодрать на куски шины.
— Дом с голубыми ставнями, — подсказал Андре, — на самом краю. Там должен стоять «ситроен».
Водитель снова начал ругаться, когда обнаружил, что не сможет развернуться на узкой дороге, а значит, ему придется пятиться задом. Эти деревни строят для ослов, а не для людей! Щедрые чаевые примирили его с жизнью, и он даже удостоил своих пассажиров кивка на прощанье.
Францен распахнул дверь, даже не дав им постучать.
— Salut, mesamis. Заходите, заходите.
Он пожал руки мужчинам, расцеловал Люси, уколов ее усами, и провел гостей в большую комнату с низким потолком. Анук любит поспать, объяснил Францен, но она просила передать, что желает всем bonvoyage и надеется скоро увидеться с вами снова.
— Но пока мы не уехали, я хочу вам кое-что показать. — Он махнул рукой в сторону камина. — Свет здесь, конечно, так себе, но все-таки согласитесь, что не каждый способен увидеть разницу, даже когда видит их вместе. Как вам кажется, Сайрес?
С каминной полки на них смотрели «Женщина с дынями» Сезанна и ее сестра-близнец, столь же безмятежная, прекрасная и практически неотличимая.
