— Тебе лучше знать, — говорила она.
Или:
— Этого не знаешь наверняка…
Или вообще, ничего не говоря, меняла тему разговора. Это было не похоже на нее.
— Это пугает меня, — однажды вечером сказала Роза, а Елена, пожав плечами, ответила:
— Естественно. Ясно, ты напугана. Она всю свою жизнь только и говорила вам, что вы должны делать, и любить, и хотеть, и устраивала все для вас так, что вы ни шага самостоятельно ступить не могли, ни одна собственная мысль вам и в голову не приходила. А потом она вдруг становится старой, а твой папа берет и умирает. И она выпускает бразды правления из рук. Ты что, не понимаешь? А теперь — твой черед. Это своего рода смена караула, и она абсолютно права. Такое случается всегда, это неизбежно.
Она какое-то время разглядывала узкое лицо Розы с боязливым ртом, а потом грубо подытожила:
— Попытайся уяснить себе, что твоя королева больше не в силах править. — И более мягко добавила: — Поди сюда! Нечего вешать нос, я хочу, чтобы ты была свободна и выше держала нос. Хоть ненадолго забудь ее.
И Роза, отпрянув, отрезала:
— Теперь, верно, королевой должна стать ты, не так ли, а?
— Боже мой! — произнесла Елена. — Эти старые дочки со своими маменьками. Никогда мне от них не отделаться. Это безнадежно.
Роза заплакала, и ее утешили.
* * *
Она очень боялась, когда Елена впервые пришла к ним. Но с самого начала все шло хорошо, Елена сумела сделать маму веселой, даже игривой, ей удалось заставить ее рассказывать о своей жизни совершенно по-новому. Все вместе они много смеялись. Роза хохотала, она дух перевести не могла от колоссального облегчения и благодарности. Да и потом, когда Елена приходила, мама не уставала вспоминать о давным-давно минувших событиях, но вовсе не о тех историях, которые ее дочь слышала столько раз. То, что она рассказывала, внезапно обрело краски, все ее встречи и странствия, ее разочарования и удачи в работе и любви стали убедительными и такими живыми. Это Елена придала им жизнь, Елена, что нашла к маме подход, развлекая ее с чуть небрежной улыбкой, означавшей взаимное понимание. Елена была волшебницей, умевшей извлекать что угодно из своей шляпы. Если только хотела. Но теперь она убрала шляпу на полку и больше не приходила.
— Лучше мне держаться подальше, — сказала Елена. — Что она, собственно говоря, знает?
— Ничего. Она ничего не знает о подобных вещах. Но она разочарована тем, что ты больше не приходишь.
Елена, пожав плечами, ответила, что весь ее запас исчерпан и она не любит повторяться. А когда она была у них в последний раз, все получилось как-то нелепо. Роза знала, что произошло.
Они сидели на диване и смотрели телевизор, а когда экран погас продолжали сидеть друг с другом рядом. И внезапно тишина стала чересчур напряженной. Ничего общего с передачей она не имела, то был совершенно обычный сюжет о болотных птицах. Елена выпрямилась, а ее рука за маминой спиной ощупью искала руку Розы. Роза отпрянула. Тогда Елена положила руку на мамино плечо.
— Птицы, — медленно произнесла она, — огромное болото, где нет ни души, миля за милей вода, и тростник, и птицы, о которых мы ничего не знаем и которые ничего общего с нами не имеют. Разве это не странно?!
Мама сидела очень тихо. Потом поднялась и сказала:
— Знаешь, ты какая-то наэлектризованная. Руки у тебя — электрические.
И засмеялась на свой особый лад — захихикала. Роза, почувствовав, что покраснела, разглядывала их обеих: Елену, откинувшуюся с улыбкой на спинку дивана, и маму, которая стоя смотрела на Елену через плечо. Собственно говоря, ничего не произошло, вообще ничего, лишь взаимный интерес стал слишком сильным и напряженным… Елена сразу же после этого ушла.
«Я должна подарить маме это путешествие. Я должна спешить, вскоре времени на это уже не будет. Я должна найти одно-единственное место, самое лучшее место, вселяющее покой и восхищение, место, достаточно далекое, чтобы быть настоящим путешествием, но не слишком отдаленное, на случай, если она заболеет. Мне надо вовремя забронировать отель и попытаться получить отпуск в банке. Там не должно быть слишком жарко, надо разузнать про климат. Ехать поездом очень напряженно, самолет опасен для старых людей, у них может быть плохо с сердцем при посадке. Если посадка, будет слишком жесткая…»
— Елена, ты бывала в таком месте, которое называется Гафса?
— Боже упаси! Что это за место? Она хочет туда?
— Она и сама не знает… Она что-то сказала о каком-то месте в Северной Африке, которое называется Гафса.
— Бедная маленькая мышка, — пожалела Розу Елена, — неужели ты ждешь, чтоб я спланировала ваше путешествие? Я, наверное, испугаю тебя? Я просила стипендию на поездку и теперь, похоже, получу ее.
Она, не отрывая взгляда, смотрела на Розу и наконец произнесла:
— У тебя лицо сжимается. Ничто не может сделать его таким маленьким и серым, как необходимость выбирать и принимать решения.
— Но у нас ведь есть время, масса времени, — пробормотала Роза.
Елена ответила:
— Не будь так уверена…
Затем она легко и беззаботно заговорила о совершенно других вещах, она как бы спряталась от опасности и отрешилась от нее, передав своей подруге. Странный подарок!
* * *
В то воскресенье, на переломе зимы, мама читала лежа, как бы путешествуя вдоль берега Южной Америки.
— Флорианополис, — читала она. — Рио-Гранде, Сан-Педро, Монтевидео. Там течет река Рио-де-Плата… Сант-Антонио… — Она шептала эти названия.
— Послушай-ка, — сказала Роза. — Что ты знаешь об этих местах? Ничего! Вообще ничего! Неужели у тебя нет ни малейшего желания почитать о них, узнать побольше? Почему ты никогда не читаешь о путешествиях? Все время ты тратишь лишь на книги о бесконечных убийствах.
В голосе ее звучала злоба, и она сама слышала это.
— Право, не знаю, — ответила мама. — Там такие красивые названия… Возможно, мне нравится лишь представлять себе, как выглядят эти места… А книги об убийствах… Знаешь, они так успокаивают. И мне интересно, когда я пытаюсь вычислить убийцу, прежде чем сам автор раскроет карты. — Хихикнув, она добавила: — Правда, иногда я заглядываю в конец книги. Невероятно, сколько хлопот они причиняют себе, чтобы одурачить читателя. Большей частью очень интересно. Но я знаю, куда я хочу. Можно было бы поехать в Гафсу.
И, словно мощная гигантская волна, нахлынула на нее любовь к маме, совершенно беспомощной. Она сказала:
— Мы поедем! Поедем куда-нибудь! Поедем сейчас! Но ты абсолютно уверена, что хочешь именно в Гафсу?
Мама сняла очки и улыбнулась.
— Роза, — сказала она, — ты не должна так печалиться. Иди сюда! Тебя, как в той сказке, бросили одну-одинешеньку в лесу?
