— Если мы успешно справимся с работой и вовремя спустим на воду «Кленовый лист», — обещал я совету директоров, — наверняка последуют новые контракты.
— Будем надеяться, что мы об этом не пожалеем, — только и сказал отец, проиграв голосование.
Я уже об этом пожалел. Хотя «Судовая компания Баррингтона» ожидала в двадцать первом году рекордных прибылей, ее новое дочернее предприятие, «Судостроение Баррингтона», грозило стать единственной красной строкой в годовом бухгалтерском отчете. Некоторые члены совета директоров уже старались отмежеваться от решения, напоминая всем и каждому, что они голосовали на стороне отца.
Меня не так давно назначили исполнительным директором компании, и я мог лишь догадываться, о чем судачат у меня за спиной. Один директор уже подал в отставку и, уходя, как нельзя более ясно выразил свою точку зрения.
— Мальчику недостает рассудительности, — предупредил он отца. — Смотрите, чтобы он в итоге не разорил компанию.
Но я не сдался. Я пребывал в уверенности, что если мы закончим вовремя, то еще сумеем покрыть расходы и, возможно, получить небольшую прибыль. Многое зависело от того, что произойдет в следующие несколько недель. Я уже распорядился вести работы круглосуточно, в три восьмичасовых смены, и пообещал рабочим щедрые премии, если они успеют выполнить контракт. В конце концов, за воротами околачивалось достаточно людей, отчаянно нуждавшихся в работе.
Я уже собирался известить секретаря, что ухожу домой, когда этот тип без доклада ворвался в мой кабинет.
Это был невысокий, коренастый мужчина с широкими плечами и выпуклыми мышцами — телосложение грузчика. Я лишь удивился, как ему удалось пройти мимо мисс Поттс, которая вбежала за ним с непривычно растерянным видом.
— Я не смогла его остановить, — сообщила она, констатируя очевидное. — Мне вызвать сторожа?
Я встретился с ним взглядом — и отказался.
Мисс Поттс так и осталась стоять у дверей, пока мы оценивали друг друга, словно мангуст и змея, гадая, кто первым нанесет удар. Затем он нехотя стащил с головы кепку и невнятно затараторил. Прошло некоторое время, прежде чем я смог разобрать, что он говорит.
— Мой лучший друг умрет! Артур Клифтон погибнет, если вы ничего не сделаете!
Я велел ему успокоиться и объяснить, в чем дело, но тут в кабинет влетел мой руководитель работ.
— Простите, что Танкок вас побеспокоил, сэр, — выпалил он, едва отдышавшись, — но могу вас заверить, что все под контролем. Вам не о чем волноваться.
— Что именно под контролем? — спросил я.
— Танкок утверждает, что во время пересменки его приятель Клифтон работал внутри корпуса, и новая смена каким-то образом умудрилась заварить его внутри.
— Пойдите и посмотрите сами! — заорал Танкок. — Услышите, как он стучится!
— Это вообще возможно, Хаскинс? — осведомился я.
— Возможно-то все, сэр, но, вероятнее всего, Клифтон свалил с работы и уже сидит в пивной.
— Тогда почему он не отметился на выходе? — резко спросил Танкок.
— В этом нет ничего необычного, сэр, — пояснил Хаскинс, не глядя на него. — Важно отметить приход на смену, а не уход.
— Если вы не придете и не убедитесь сами, — заявил Танкок, — его кровь останется на ваших руках до конца дней.
Эта яростная вспышка заткнула даже Хаскинса.
— Мисс Поттс, я ушел в первый док, — известил я секретаря. — Это ненадолго.
Коренастый коротышка выбежал из моего кабинета, не сказав больше ни слова.
— Хаскинс, поедешь со мной, — распорядился я. — По дороге обсудим, что следует предпринять.
— Да ничего не нужно, сэр, — настаивал он. — Это все чепуха и выдумки.
Я подождал, пока мы не остались наедине в машине, и обратился к бригадиру без околичностей:
— Есть ли хоть малейшая вероятность, что Клифтон действительно остался в заваренном корпусе?
— Никакой, сэр, — твердо заверил меня он. — Жаль, что вы тратите свое время попусту.
— Но этот человек, похоже, не сомневается, — заметил я.
— Как не сомневается в том, кто выиграет скачки в Чепстоу.
Я даже не улыбнулся.
— Смена Клифтона закончилась в шесть, — продолжил Хаскинс более серьезным тоном. — Он наверняка знал, что дальше придут сварщики, и постарался закончить работу до того, как в два утра явится следующая смена.
— Что вообще Клифтон забыл внутри корабля?
— Он занимался последними проверками перед тем, как сварщики примутся за дело.
— Мог ли он прозевать пересменку?
— Гудок, объявляющий конец смены, слышно во всем Бристоле, — заявил Хаскинс.
Мы обогнали Танкока — тот несся сломя голову.
— Даже если ты в глубине корабельного корпуса?
— Думаю, он мог бы не услышать гудок, если бы находился между стенками двойного дна, но мне ни разу не встречался портовый рабочий, который не знал бы, когда кончается его смена.
— Если у него, конечно, есть часы, — добавил я и глянул, носит ли их Хаскинс.
У него часов не было.
— Если Клифтон действительно там внутри, есть ли у нас оборудование, чтобы его вытащить?
— У нас хватит ацетиленовых горелок, чтобы вскрыть корпус и удалить секцию. Плохо то, что на это уйдут часы, и если Клифтон и впрямь внутри, не так много шансов, что он будет еще жив, когда мы его достанем. К тому же людям потребуется еще недели две, а то и больше, чтобы заменить целую секцию. А вы, босс, как сами напоминаете, платите премии для того, чтобы сберечь время, а не тратить его попусту.
Шел уже второй час ночной смены, когда я остановил машину около судна. На борту усердно трудилось, должно быть, больше сотни человек, стуча молотами, сваривая и ставя заклепки. Взбираясь по сходням, я заметил бежавшего к кораблю Танкока. Нагнав меня несколькими мгновениями позже, он согнулся вдвое и уперся руками в колени, пытаясь прийти в себя.
— Итак, Танкок, чего ты от меня хочешь? — спросил я, когда он чуть отдышался.
— Остановите все работы, босс, всего на пару минут, и вы услышите, как он стучит.
Я согласно кивнул.
Хаскинс пожал плечами, явно недоумевая, как мне вообще взбрело в голову отдать подобный приказ. Ему понадобилось несколько минут, чтобы заставить всех положить инструменты и замолчать. Все люди, как на борту, так и в доке, замерли, сосредоточенно прислушиваясь, но, не считая случайного крика чайки или кашля курильщика, я так ничего и не услышал.
— Как я и говорил, сэр, пустая трата времени, — заключил Хаскинс. — Клифтон, должно быть, уже хлебает третью пинту в «Свинье и свистке».
Кто-то уронил молот, и звук эхом раскатился по верфи. Затем на миг — всего лишь на миг — мне показалось, что я услышал другой звук, равномерный и тихий.
