Книга Зверобой, страница 38. Автор книги Джеймс Фенимор Купер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Зверобой»

Cтраница 38

— А вы, Зверобой, — сказала Юдифь быстро и с несвойственной ей серьезностью, — неужели вы никогда не чувствовали, как приятно слушать смех любимой девушки?

— Господи помилуй, Юдифь! Да ведь я никогда не жил среди людей моего цвета кожи так долго, чтобы испытывать подобные чувства. Вероятно, они естественны и законны, но для меня нет музыки слаще пения ветра в лесных вершинах или журчания искрящегося, холодного, прозрачного ручья. Пожалуй, — продолжал он, задумчиво опустив голову, — мне приятно еще слушать заливистый лай хорошей гончей, когда нападешь на след жирного оленя. А вот голос собаки, не имеющей нюха, меня нисколько не тревожит. Ведь такая тявкает без толку, ей все равно, бежит ли впереди олень или его вовсе нет.

Юдифь встала и, о чем-то раздумывая, медленно отошла в сторону. Легкий дрожащий вздох вырвался из ее груди, но это не было ее обычное, тонко рассчитанное кокетство.

Гетти, как всегда, слушала с простодушным вниманием, хотя ей казалось странным, что молодой человек предпочитает мелодию лесов песням девушек или их невинному смеху. Привыкнув, однако, во всем подражать примеру сестры, она вскоре последовала за Юдифью в каюту, где села и начала упорно обдумывать какую-то затаенную мысль.

Оставшись одни, Зверобой и его друг продолжали беседу.

— Давно ли молодой бледнолицый охотник пришел на это озеро? — спросил делавар, сделав затем паузу.

— Только вчера в полдень, Змей, хотя за это время много повидал и много сделал.

Взор, который Чингачгук устремил на товарища, был так остер, что, казалось, пронизывал сгустившийся ночной мрак. Искоса поглядев на индейца, Зверобой увидел два черных глаза, устремленных на него, как зрачки пантеры или травленого волка. Он понял значение этого пылающего взгляда и ответил уклончиво:

— Так оно и было, как ты подозреваешь, Змей, да, нечто в этом роде. Я встретил врага и не стану скрывать, что одолел его.

У индейца вырвалось восторженное восклицание; положив руку на плечо друга, он с нетерпением спросил, удалось ли добыть скальп.

— Ну, насчет этого я готов заявить в лицо всему племени делаваров, старому Таменунду и твоему отцу, великому Ункасу, что такие дела не подобают белым. Как видишь, Змей, мой скальп остался у меня на голове, а только мой скальп и подвергался опасности в данном случае.

— Воин не пал? Зверобой не оправдал прозвища, которое он носит, был недостаточно зорок или недостаточно проворен с ружьем?

— Ну нет, ты ошибаешься! Смею сказать, что минг убит.

— Вождь? — спросил индеец со страстным нетерпением.

— Этого я не могу тебе сказать. Он был очень ловок, и коварен, и тверд сердцем и мог пользоваться достаточной известностью среди своего народа, чтобы заслужить это звание. Он дрался храбро, хотя глаз его был недостаточно быстр, чтобы опередить того, кто прошел выучку вместе с тобою, делавар.

— Моему другу и брату удалось захватить тело?

— В этом не было никакой надобности, так как минг умер у меня на руках. Надо теперь же сказать всю правду: он сражался, как подобает краснокожему, а я сражался, как подобает белому.

— Хорошо! Зверобой бледнолиц, и у него белые руки. Делавар снимет скальп, повесит его на шест и пропоет песню в честь Зверобоя, когда мы вернемся к нашему народу. Честь принадлежит племени, ее не следует терять.

— Это легче сказать, чем сделать. Тело минга осталось в руках его друзей и, без сомнения, спрятано в какой-нибудь дыре, где даже при всей твоей делаварской хитрости вряд ли удастся добыть скальп.

Молодой человек коротко, но ясно рассказал другу о событиях этого утра, ничего не утаив, но по возможности уклоняясь от принятого среди индейцев бахвальства. Чингачгук снова выразил свое удовольствие, узнав, какой чести удостоился его друг. Затем оба встали, так как наступил час, когда ради большей безопасности следовало отвести ковчег подальше от берега.

Уже совсем стемнело; небо затянулось тучами, звезды померкли. Как всегда после захода солнца, северный ветер стих, и легкая воздушная струя повеяла с юга. Так как эта перемена благоприятствовала намерениям Зверобоя, он поднял якорь, и баржа тотчас же начала дрейфовать вверх по озеру. Когда подняли парус, скорость судна увеличилась до двух миль в час. Итак, не было никакой нужды работать веслами. Зверобой, Чингачгук и Юдифь уселись на корме; охотник взялся за руль. Затем они начали совещаться о том, что делать дальше и каким образом освободить друзей.

Юдифь принимала живое участие в этой беседе. Делавар без труда понимал все, что она говорила, но отвечал на своем языке, и его реплики и замечания должен был переводить Зверобой. За полчаса Юдифь много выиграла в мнении своего собеседника. Она быстро решала вопросы, предлагала смелые и уверенные планы, и все ее суждения были глубоко продуманы. Сложные и разнообразные события, которые произошли после их встречи, одиночество девушки и зависимое ее положение заставили ее относиться к Зверобою как к старому, испытанному другу, и она доверилась ему всей душой. До сих пор Юдифь относилась к мужчинам настороженно, но теперь она отдалась под покровительство молодого человека, который, очевидно, не таил против нее дурных намерений. Чистота его мыслей, наивная поэзия чувств и даже своеобразие его выражений — все это способствовало возникновению привязанности, такой же чистой, как внезапной и глубокой. До встречи со Зверобоем у Юдифи было много поклонников и ценителей ее красоты, но все они смотрели на нее как на хорошенькую игрушку, и она сомневалась в искренности их напыщенных и приторных комплиментов. Красивое лицо и мужественная фигура Непоседы не искупали его шумного и грубого характера. Зверобой же был для Юдифи олицетворением прямоты, и его сердце казалось ей прозрачным, как кристалл. Даже его равнодушие к ее красоте, вызывавшей восхищение всех мужчин, подстрекало тщеславие молодой девушки и еще сильнее раздувало в ней искру нежного чувства.

Так прошло около получаса; все это время ковчег медленно скользил по воде. Окружающая тьма сгущалась.

На южном берегу уже начинали теряться в отдалении темные лесные массивы, а горы отбрасывали тень, которая закрывала почти все озеро. Впрочем, на самой его середине, где на водную поверхность падал тусклый свет, еще струившийся с неба, узкая и слабо мерцавшая полоса тянулась по прямой линии с севера на юг. По этому подобию Млечного Пути и подвигался ковчег, что значительно облегчало работу рулевого. Юдифь и Зверобой, прекратившие оживленную беседу, любовались торжественным спокойствием природы.

— Какая мрачная ночь! — заметила Юдифь после продолжительной паузы. — Надеюсь, нам удастся найти «замок».

— Да, вряд ли мы его прозеваем, если будем держаться по самой середине озера, — отозвался молодой человек. — Сама природа указала нам здесь дорогу, и, как бы ни было темно, нам нетрудно придерживаться ее.

— Вы ничего не слышите, Зверобой? Мне кажется, будто вода плещет где-то совсем близко от нас.

— Правда! Что-то действительно движется в воде. Должно быть, рыба. Эти твари гоняются друг за дружкой, совсем как люди или сухопутные звери. Вероятно, одна из них подпрыгнула в воздух и затем опять погрузилась в свою стихию. Никто из нас, Юдифь, не должен покидать свою стихию, природа всегда возьмет свое… Тсс! Слушайте! Это похоже на звук весла, которым действуют очень осторожно…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация