— Юдифь совсем не думает о Непоседе, хотя Непоседа много думает о Юдифи, — сказала Гетти простодушно, но с непоколебимой уверенностью.
— Я уже слышал об этом раньше, да, я слышал об этом раньше от вас, девушка, но вряд ли это так. Кто долго жил среди индейцев, тот умеет распознавать, что творится в женском сердце. Хоть сам я никогда не собирался жениться, но любил наблюдать, как такие дела делаются у делаваров. А в этом отношении что бледнолицая натура, что краснокожая натура — все едино. Когда зарождается чувство, молодая женщина начинает задумываться и видит и слышит только воина, которому отдано ее сердце. Затем следуют грусть и вздохи и все прочее в том же роде, особенно в тех случаях, когда не удается сразу объясниться начистоту. Девушка ходит вокруг да около, шпыняет юношу и находит в нем разные недостатки, порицая именно то, что ей больше всего нравится. Некоторые юные существа как раз этим способом проявляют свою любовь, и я думаю, что Юдифь из их числа. Я слышал, как она говорила, будто Непоседа совсем не хорош собою, а уж если молодая женщина решится такое сказать, то это поистине значит, что она далеко зашла.
— Молодая женщина, которой нравится Непоседа, охотно скажет, что он красив. Я думаю, что он красив, Зверобой, и уверена, что так должен думать всякий, у кого есть глаза во лбу. Но Гарри Марч не нравится Юдифи, и вот причина, почему она находит в нем разные недостатки.
— Ладно, ладно! Милая маленькая Гетти все толкует на свой лад. Если мы проспорим до самой зимы, все равно каждый останется при своем, а потому не стоит тратить понапрасну слов. Я убежден, что Юдифь здорово влюблена в Непоседу и рано или поздно выйдет за него замуж. А сужу я об этом по тому, как она его ругает. Теперь запомните, что я скажу вам, девушка, только делайте вид, будто ничего не понимаете, — продолжал этот человек, такой нечуткий во всех делах, в которых мужчина обычно быстро разбирается, и такой зоркий там, где огромное большинство людей ничего не замечает. — Я вижу теперь, что замышляют эти бродяги. Расщепленный Дуб оставил нас и толкует о чем-то с молодыми воинами. Они слишком далеко, и я отсюда ничего не слышу, однако догадываюсь, о чем он говорит. Он приказывает смотреть за вами в оба и выследить место, куда причалит челнок. А затем уже они постараются захватить всех и все, что только смогут. Мне очень жаль, что Юдифь прислала вас, так как, по-моему, ей хочется, чтобы вы вернулись обратно.
— Я все улажу, Зверобой, — сказала девушка тихим, но многозначительным тоном. — Вы можете положиться на меня: уж я сумею обойти самого хитрого индейца. Знаю, я слабоумная, но все-таки тоже кое-что смыслю, и вы увидите, как ловко я вернусь обратно, когда исполню данное мне поручение.
— Ах, бедная моя девочка, боюсь, что все это легче сказать, чем сделать! Этот лагерь — гнездо ядовитых гадин, которые не стали добрее после побега Уа-та-Уа. Я очень рад, что Змею удалось удрать вместе с девушкой. Потому что теперь, на худой конец, есть на свете двое счастливых людей. Тогда как, если бы он попал в лапы мингов, было бы двое несчастных и еще некто третий, который чувствовал бы себя совсем не так, как это приятно мужчине.
— Теперь вы напомнили мне о поручении, которое я едва не забыла, Зверобой. Юдифь велела спросить, что, по вашему мнению, сделают с вами гуроны, если не удастся купить вашу свободу. Не может ли она как-нибудь помочь вам? Что она должна сделать, чтобы помочь вам? Для этого-то она меня и прислала.
— Это вы так думаете, Гетти. Молодые женщины привыкли придавать большое значение тому, что действует на их воображение. Однако все равно. Думайте как хотите, но только будьте осторожны и постарайтесь, чтобы минги не захватили челнок. Когда вернетесь в ковчег, скажите всем, чтобы они были начеку и все время меняли место стоянки, особенно по ночам. Очень скоро войска, стоящие на реке, услышат об этой шайке, и тогда можно ожидать помощи. Отсюда только один переход до ближайшего форта, и храбрые солдаты, конечно, не останутся лежать на боку, узнав, что враг близко. Таков мой ответ. Вы можете также сказать вашему отцу и Непоседе, что теперь охота за скальпами — дело пропащее, так как минги начеку, и до прихода войск ваших друзей может спасти только широкая полоса воды между ними и дикарями.
— А что же я должна сказать Юдифи о вас, Зверобой? Я знаю, она пришлет меня обратно, если я не скажу ей всю правду.
— Тогда скажите ей всю правду. Не вижу причины, почему бы Юдифь Хаттер не выслушать обо мне правду вместо лжи. Я нахожусь в плену у индейцев, и одному небу известно, что будет со мной. Слушайте, Гетти! — Тут он понизил голос и стал шептать ей на ухо. — Вы немножко не в своем уме, но вы тоже знаете индейцев. Я попал к ним в лапы после того, как убил одного из лучших воинов, и они старались застращать меня, чтобы я выдал им вашего отца и все, что находится в ковчеге. Я понял этих негодяев так же хорошо, как если бы они все сразу выложили начистоту. По одну сторону от меня они поставили алчность, по другую — страх и думали, что моя честность не устоит перед таким выбором. Но передайте вашему отцу и Непоседе, что все это было бесполезно. Что касается Змея, то он сам это знает.
— Но что передать Юдифи? Она непременно пришлет меня обратно, если я не сумею ответить на все ее вопросы.
— Что ж, Юдифи можете сказать то же самое. Несомненно, дикари станут пытать меня, чтобы отомстить за смерть своего воина, но я буду бороться против природной слабости как только могу. Скажите Юдифи, чтобы она не беспокоилась обо мне. Я знаю, мне придется трудненько, потому что белому несвойственно хвастать и петь во время пыток: он к этому не привык. Но все-таки скажите Юдифи, чтобы она не беспокоилась. Я надеюсь выдержать. А если даже ослабею и проявлю свою белую натуру стонами и оханьем, быть может даже слезами, все-таки никогда не паду так низко, чтобы изменить друзьям. Когда дело дойдет до прижигания раскаленными шомполами и выдергивания с корнем волос, белая натура может проявить себя оханьем и жалобами. Но на этом торжество бродяг кончится. Ничто не заставит честного человека изменить своему долгу.
Гетти слушала с неослабным вниманием, и на ее кротком личике отразилось глубокое сочувствие предполагаемому мученику.
В первую минуту она, видимо, растерялась, не зная, что делать дальше. Потом, нежно взяв Зверобоя за руку, предложила ему свою Библию и посоветовала читать ее во время пыток. Когда охотник чистосердечно признался, что это превышает его способности, Гетти даже вызвалась остаться при нем и лично исполнить эту священную обязанность. Предложение это было ласково отклонено.
В это время к ним направился Расщепленный Дуб.
Зверобой посоветовал девушке поскорее уйти и еще раз велел передать обитателям ковчега, что они могут рассчитывать на его верность.
Тут Гетти отошла в сторону и приблизилась к группе женщин так доверчиво, как будто всегда с ними жила. Старый гурон снова занял место рядом с пленником.
Он стал задавать новые вопросы с обычным лукавством умудренного опытом индейского вождя, а молодой охотник то и дело ставил его в тупик с помощью того приема, который является наиболее действенным для разрушения козней и изощреннейшей дипломатии цивилизованного мира, а именно: отвечал правду, и только правду.
