Второй дуэнде. Вот и лезут, куда не надо, чтоб узнать то, что и без того известно.
Первый дуэнде. А мы-то на что? Мы, дуэнде!
Второй дуэнде. Ты Перлимплина давно знаешь?
Первый дуэнде. С детства.
Второй дуэнде. А Белису?
Первый дуэнде. С пеленок. У нее в спальне так сладко духами пахнет, что я и сам не заметил, как задремал, а проснулся у кошки в лапах.
Смеются.
Второй дуэнде. А уж это дело (показывает на занавес) такое…
Первый дуэнде. …простое!
Второй дуэнде. Что с самого начала ясно, чем обернется!
Первый дуэнде. Но если как следует подумать… то не так уж и ясно-распрекрасно, а весьма таинственно и туманно…
Второй дуэнде. Потому-то мы и задернули этот чудодейственный и во всех отношениях преполезнейший занавес.
Первый дуэнде. И ни щелочки вам не оставили!
Второй дуэнде. А тем временем душа Перлимплина, крохотная, перепуганная, как новорожденный утенок, расправляет крылышки и возносится в эмпиреи…
Смеются.
Первый дуэнде. Публика теряет терпение.
Второй дуэнде. Оно и понятно. Пора!
Первый дуэнде. Пора. У меня уже мурашки по спине пробежали.
Второй дуэнде. Пять прохладных утренних камелий распускаются под балконами.
Первый дуэнде. А балконы – все пять настежь – реют над городом.
Оба встают и надевают большие синие капюшоны.
Второй дуэнде. Дон Перлимплин, мы тебе помогли или навредили?
Первый дуэнде. Помогли. Нехорошо выставлять на всеобщее обозрение несчастье хорошего человека.
Второй дуэнде. Ты прав, дружок. Одно дело, когда скажут «я своими глазами видел», и совсем другое, если просто поговаривают.
Первый дуэнде. Толки все равно пойдут.
Второй дуэнде. По нашей милости.
Первый дуэнде. Людям рот не заткнешь.
Второй дуэнде. Тихо!..
Слышится флейта.
Первый дуэнде. Тсс!
Второй дуэнде. Ну, побредем по потемкам?
Первый дуэнде. Побредем потихоньку.
Второй дуэнде. В путь?
Первый дуэнде. В путь!
Полог поднимается. На ложе дон Перлимплин с огромными рогами наподобие оленьих. Рядом Белиса. Через окно видно пять балконов – все раскрыты настежь. Спальню заливает ясный утренний свет.
Перлимплин (просыпаясь). Белиса, Белиса! Где ты?
Белиса (притворяется, что только что проснулась). Перлимплинито! Что тебе?
Перлимплин. Объясни мне!
Белиса. Что тебе объяснить? Я еще раньше тебя уснула.
Перлимплин (встает с постели. Он в камзоле). Почему у нас балконы открыты?
Белиса. Ветер был ночью, вот двери и распахнулись.
Перлимплин. А почему с балконов свисают пять веревочных лестниц? Откуда они взялись?
Белиса. Есть такой обычай в тех краях, откуда мать моя родом.
Перлимплин. И под каждой лестницей – шляпа! Чьи это шляпы?
Белиса (встает с постели. На ней тот же ослепительный наряд). Пьяницы, должно быть, обронили. Ходят тут всякие.
Перлимплин (смотрит на нее с обожанием и, как дурачок, верит каждому ее слову). Белиса! Белиса! Конечно, так оно и есть. Ты все мне объяснила. Теперь понятно. Все именно так.
Белиса (ласкаясь). Я никогда не лгу.
Перлимплин. А я с каждой минутой люблю тебя все сильнее.
Белиса. Вот и ладно.
Перлимплин. Я счастлив, впервые в жизни! (Подходит к ней, хочет обнять, но вдруг резко отстраняется.) Белиса, кто тебя целовал? Не лги, я знаю!
Белиса (распускает волосы по плечам). Еще бы тебе не знать! Муженек-то мой шутник, видать! (Тихим голосом.) Ты! Ты меня целовал!
Перлимплин. Я? Я тебя целовал… А вдруг… кто-то еще? Вдруг кто-то еще тебя целовал? Белиса, скажи: ты меня любишь?
Белиса (закинув обнаженные руки). А как же, Перлимплинито!
Перлимплин. Тогда… пускай! (Подходит к ней и обнимает.) Это ты – Белиса?
Белиса (ласкается, шепотом). А то кто же? Конечно, я!
Перлимплин. И это не сон?
Белиса (деловито). Послушай, Перлимплин, поди закрой балконы, пока народ не проснулся.
Перлимплин. Зачем? Мы выспались, давай выйдем, встретим рассвет! Или не хочешь?
Белиса. Да я не против, хотя…
Перлимплин. Никогда еще я не видел, как встает солнце… (Белиса, утомившись за ночь, снова укладывается.) И это зрелище… трудно поверить… волнует меня до глубины души! А тебя, Белиса? (Оборачивается к постели.) Белиса, ты спишь?
Белиса (сонно). Сплю.
Перлимплин на цыпочках подходит к ложу и укрывает Белису. Ясный солнечный свет озаряет спальню. Стаи бумажных птиц кружат над утренним перезвоном церковных колоколов. Перлимплин садится на край постели.
Перлимплин
Любовь,
я изранен ею,
любовью беглой моею,
с размаху пронзён насквозь —
звени, соловей, —
сбылось!
Четыре острые грани —
я в горло стилетом ранен.
Дай руку, скорей, скорей!
Любовь, я ранен тобою,
тобою, моей судьбою,
но нет ни слез, ни обид.
Я ранен.
Нет, я убит
[2]
.
Занавес.
Картина третья
Столовая в доме Перлимплина. Перспектива в декорациях слегка нарушена. На столе кувшин и чашки, расписанные в старинной народной манере.
Перлимплин. Сделаешь, как я сказал.
Маркольфа (плачет). Воля ваша.
Перлимплин. Маркольфа, почему ты плачешь?
Маркольфа. А то вы не знаете! В первую брачную ночь у вас в спальне пятеро перебывало! Пятеро! По веревочным лестницам на балкон влезли. Со всех концов земли, всех цветов кожи! Северянин бородатый, индус в чалме, негр, китаец, американец! А вам все нипочем…
