А третья пуля осталась в барабане, ибо Уош Рид свой видавший
виды «кольт» из кобуры так и не вынул.
Оглянувшаяся на шум мисс Каллиган воскликнула:
– Oh my God!
Её изумление было понятно.
Только что во дворе стояли четыре человека: один обречённый
и трое палачей. Ныне же не было ни души, если не считать неподвижного Скотта
(душа которого, впрочем, уже успела отлететь).
А дело в том, что Рэттлер, обхватив раненый локоть, метнулся
за угол дома. Эраст Петрович, засомневавшийся, стоит ли отпускать
мерзавца, – за ним.
Рид тоже счёл за благо не задерживаться. Рванул в
противоположном направлении, где его, надо полагать, поджидала верная Пегги.
Ах да. На почтительном расстоянии от недавней баталии
застыли три пастуха с поднятыми (на всякий случай) руками. Но они ошеломлённой
барышне ничего не объяснили.
Догнать Гремучего или уж, во всяком случае, всадить в него
ещё одну пулю было бы нетрудно.
Бегал Тед быстро, но, садясь в седло своего рослого жеребца,
замешкался. Конь был белый, со следами сажи на крупе. Эраст Петрович даже
прицелился, но всё-таки не выстрелил.
Бывший чубарый запустил галопом, оставив позади шлейф пыли и
цепочку характерных следов: на подковах – гвозди с квадратными шляпками.
Надо было всё-таки оторвать этому всаднику голову, вздохнул
Эраст Петрович. Пусть скажет спасибо мисс Каллиган. Хоть она и крикнула
«кончайте его!», но всё-таки отвернулась, а значит, не совсем пропащая.
Интересно было бы завершить беседу, но вряд ли барышня
предоставит такую возможность.
Однако тут Фандорин ошибся.
Чего-чего, а дерзости красной жемчужине было не занимать.
Она и не подумала прятаться. Ждала Эраста Петровича там же, где он её
оставил, – в гостиной.
И сразу ринулась в наступление.
– Тебя повесят! – закричала мисс Каллиган, едва он
появился на пороге. – Ты застрелил агента Пинкертона на глазах у шести
свидетелей! А твои бредни никто даже слушать не станет!
Следовало признать, что ярость была ей к лицу. Особенно
растрепавшиеся огненные кудри. Ну и, конечно, сверкающие пламенем глаза.
– У вас шесть свидетелей, а у меня почти
полсотни. – Эраст Петрович вытер платком лоб, поскольку немного вспотел от
прыжков и бега. – И все они видели, как мистера Скотта один раз уже
застрелили, да ещё и в пропасть скинули. Ваш хитроумный план провалился,
сударыня. Вы чуть было не обвели нас с полковником вокруг пальца. Но Конфуций
прав: «Правильные поступки всегда приводят к правильному результату».
– Кто это – Конфуций? – подозрительно спросила
Эшлин, лихорадочно что-то соображая.
– Мудрый человек из К-Китая.
– Жалко, твоему Конфуцию только ногу продырявили!
Она злобно топнула каблучком, очевидно, так и не придумав,
как повернуть ситуацию в свою пользу.
Эраст Петрович насмешливо поклонился и подался к выходу, не
спуская глаз с прелестного создания. Ещё пальнёт в спину, с неё станется.
– Куда же вы? – с очаровательной
непоследовательностью вскричала она, порывисто бросаясь за ним.
– На телеграф. Нужно послать полковнику Стару
телеграмму. Одну я уже отправил. Думаю, их вручат одновременно.
Он вышел на крыльцо. Она не отставала.
Глаза уже не исторгали молний, вид сделался странно
задумчив.
– Прощайте, мисс. Не думал, что наше з-знакомство
окажется до такой степени волнующим.
Фандорин осторожно спустился на одну ступеньку.
Эшлин прошептала:
– Ты даже себе не представляешь, каким волнующим оно
может стать…
Ему показалось, что он ослышался. Тем более что в следующую
секунду барышня от него отвернулась и свирепо закричала пастухам:
– Эй, болваны! Что стоите без дела? Подберите эту
падаль! – Она брезгливо ткнула пальчиком в труп Скотта. – Отвезите
куда-нибудь подальше и закопайте! А с тобой, Билли, я ещё поговорю.
Ковбои подбежали, подняли тело за руки и за ноги. Из
жилетного кармана мертвеца выскользнула золотая цепочка, а следом за ней и
часы, тоже золотые.
Если человек закоренелый лжец, это проявляется даже в
мелочах, философски подумал Фандорин, вспомнив, как покойный врал, будто никак
не накопит денег на часы.
Один из работников, воровато оглянувшись, подобрал золотой
кругляш, рассмотрел и огорчённо сплюнул:
– Какую вещь попортили!
Заинтересовавшись, Эраст Петрович подошёл ближе.
Часы были без стекла, с погнутыми стрелками, а сзади, в корпусе,
виднелась вмятина от пули. Очень знакомого калибра – точь-в-точь как у
«герсталя».
Теперь логическая линия окончательно выстроилась. Тёмных
пятен в истории не осталось.
В считаные секунды привычный к дедукции мозг сыщика
восстановил всю последовательность событий.
Корку Каллигану были очень нужны деньги, много денег.
Полковник рассказывал, что, расширяя свою скототорговую империю, старый
ирландец изрядно подорвал кредит. Его никак не могли выручить жалкие десять
тысяч, которые Морис Стар предлагал за Дрим-вэлли. Но возникла идея. Кто был её
автором – сам Корк, его предприимчивая дочка или змееподобный Тед – неизвестно,
да и не суть важно. Так или иначе, работали они рука об руку. Сначала нужно
было создать впечатление, будто некая таинственная сила во что бы то ни стало
хочет изгнать из долины всех жителей. Так появилась шайка Чёрных Платков,
набранная из самых забубённых пастухов каллигановского ранчо. Заодно появился и
Безголовый Всадник.
Зная полковника, заговорщики были уверены, что тот своих соотечественников
в беде не бросит и захочет разобраться, кому это они не угодили. Логично было
предположить, что Стар обратится за помощью к самому опытному из местных
сыщиков – Мелвину Скотту. А с тем уж всё было сговорено. Он блестяще раскрыл бы
замысел «бандитов», доложил о золотой жиле заказчику, и Стар выложил бы за
долину не десять тысяч, а во много раз больше.
Но ловкачи не учли одного: община «Луч света» ни в какую не
желала пускать к себе американца, а тут ещё в газетах стали писать о гениальном
детективе русского происхождения. Когда полковник решил нанять для
расследования этого чужака, вся интрига оказалась под угрозой.
Однако приглашение было отправлено по каналам агентства, и
Каллиганы об этом узнали – вероятно, от того же Мелвина Скотта, имевшего в
нью-йоркском офисе приятелей.
