– Забыли, – сказал господин. – В России из
Казначейства воруют и не по стольку. Мистер Холмс, я хотел вас расспросить о
преступной организации профессора Мориарти. В записках доктора Уотсона о ней
говорится слишком скупо, а меня очень занимает проблема к-криминальных
сообществ.
– Я выполнял инструкции Холмса. – Уотсон-сенсей
погладил усы. – Он не позволил вдаваться в подробности.
Английский детектив наклонил голову.
– Расскажу всё, что знаю. После того как мы закончим
это маленькое разбирательство. А я, в свою очередь, желал бы узнать детали
истории доктора Линда. Правда ли, что это был истинный гений перевоплощения?
– О да.
– Любопытно. Я и сам имею некоторые основания гордиться
своими талантами в этой области, – самодовольно сказал Холмс.
Я спрятал улыбку. Знал бы он, перед кем хвастает!
Дэзу-сан тоскливо протянул:
– Люпен тоже мастер камуфляжа. Про него говорят, что он
может запросто менять возраст, походку, голос. Даже рост!
Есть хорошая русская пословица: «Кто о чём, а вшивый о
бане». Это как раз про нашего хозяина, который ни о ком кроме Люпена думать не
способен. Беднягу, конечно, можно понять, но он начинал мне надоедать – мешал
внимать беседе умных людей.
– Это не самое сложное, – вежливо ответил
господин. – Линд мог с лёгкостью менять пол. Я на такое никогда не
отваживался.
– Видели бы вы меня в амплуа старухи! – воскликнул
Холмс и расхохотался.
Во рту у него была изогнутая курительная трубка, и когда он
издал лающие звуки «ха-ха-ха», с губ один за другим сорвались маленькие клочки
дыма.
Хозяин открыл рот – наверное, опять хотел сказать что-то про
своего Люпена, но в этот миг (Уотсон-сенсей объяснил мне, что это очень важное
выражение: «но в этот миг») зазвонил телефон, стоящий у стены на столике.
Дэзу-сан вскочил, опрокинув бокал с вином, и кинулся к
аппарату.
Мой французский, к сожалению, нехорош, и я не понял, что
говорил в трубку Дэзу-сан. Правда, он больше слушал и восклицал: «мерд, мерд!»
– вероятно, что-то вроде нашего «хай».
Закончив разговор, он взволнованно сказал:
– Это Боско! Вы ошиблись, господа. Люпен всё-таки
позвонил! Он всё знает! Просил кланяться мсье Холмсу и мсье Фандорину! Сказал,
что он на меня не в претензии, ведь условия игры не запрещают мне прибегнуть к
помощи частных детективов. Но требование остаётся прежним: к половине
двенадцатого вы должны покинуть дом. Ещё он сказал, что рад случаю скрестить
шпаги с такими противниками.
Холмс поднялся.
– Соедините меня с управляющим. Я должен задать ему
несколько вопросов.
– Сейчас! Это всего один поворот ручки.
Дэзу-сан покрутил ручку. Дунул в трубку. Ещё раз покрутил.
Ещё дунул. Повторил слово «мерд!», очень громко.
– Прервалась связь… К сожалению, это бывает. Ничего! Я
сбегаю, приведу Боско сюда, и вы сможете задать ему свои вопросы.
Наклонившись, он побежал к двери – неуклюжие ноги еле за ним
поспевали.
Дождавшись, пока хозяин удалится, доктор Уотсон с
возмущением сказал:
– Типично французская бравада! Какой наглец этот Люпен!
На это Шерлок Холмс сказал… Нет, я вспомнил, что во время
очередной беседы по поводу писательского мастерства сенсей научил меня не
писать всё время: «сказал, сказал». Надо использовать синонимы: «молвил»,
«проговорил», «произнёс», а ещё лучше выразительные глаголы вроде «вскричал»,
«простонал» или «прокряхтел».
Итак, Шерлок Холмс молвил:
– Это называется «гасконада» – озорной вызов. У
французов всё делается для эффекта, всё напоказ. Что вы думаете про этого
новоявленного Робин Гуда, мистер Фандорин?
Господин покривился:
– Меня с души воротит от этого мерзавца. Он кичится
тем, что никогда не совершает убийств. А по-моему, лучше уж честный
г-головорез, чем гнусный шантажист, наживающийся на чужой беде.
Я энергично кивнул в знак полного одобрения этой точки
зрения.
– Совершенно согласен, – присоединился к нашему
мнению английский сыщик. – Давайте не просто найдём тайник с бомбой, но
ещё и засадим мсье Люпена за решётку, где ему самое место.
– Но я бы очень хотел, чтобы предварительно он оказал
сопротивление, – мечтательно протянул Фандорин-доно. – Посмотрим,
насколько хорошо усвоил он уроки дзюдзюцу.
У моего господина что ни слово, то золото.
В этот миг (ещё можно сказать «в это самое мгновение – тоже
неплохо) из коридора донеслись шаги, и в столовую вошёл смуглый мужчина с
подкрученными, как у Оды Нобунаги, усами и пышной причёской. По ней я тотчас
догадался, что это и есть управляющий. Давеча мы видели его силуэт в окне
конюшни.
Он прерывисто дышал – должно быть, очень к нам торопился.
Поздоровавшись, он обвёл нас взволнованным взглядом, и я почтительно ему
поклонился, потому что знал: этот Боско повёл себя, как подобает верному
вассалу – зная о бомбе, не бросил господина в беде.
– Мсье совсем запыхался. Я дал ему воды. Он придёт, как
только отдышится. А мне велено поспешить сюда и ответить на ваши
вопросы, – очень быстро проговорил он на французском.
Холмс переводил всё сказанное доктору, я старался не
пропустить ни слова. Господин же шепнул мне по-русски, что в речи Боско
чувствуется итальянский акцент. Итальянцы считаются отличными слугами, их
охотно нанимают на работу в лучшие дома Франции.
К тому, что нам уже было известно от Дэзу-сан, Боско
добавил, что голос у знаменитого преступника звучный и наглый. Сразу после
окончания разговора итальянец связался со станцией и спросил, откуда звонили,
но телефонистка ответила, что вызов через коммутатор не проходил. Очевидно,
Люпен каким-то образом сумел подключиться к линии напрямую.
– Как видите, я всё же был не совсем неправ, –
заметил Шерлок Холмс. – Полицейский инспектор на телефонном узле ничем бы
не смог нам помочь.
