– Пожалуй, даже лучше будет сначала позвонить в
Лондон, – поправился господин. – Тревога за судьбу мадемуазель Эжени
мешает мне сосредоточиться на расследовании. Я опишу профессору симптомы травмы
и спрошу, действительно ли так уж невозможно вынести больную из дома. Может
быть, на какой-нибудь узкой доске, придерживая руки и ноги? Доктор Лебрен,
конечно, крупнейший авторитет в своей области, но, как большинство французских
светил, по-моему, имеет некоторую склонность к излишней театральности.
Вспомнив, как беспомощно и грациозно лежала Дэзу-сан под
своим белым покрывалом, я вздохнул:
– Эта девушка похожа на облетевший лепесток сакуры.
Какое печальное и прекрасное зрелище!
До сих пор разговор шёл по-русски, но эту фразу я сказал на
своём родном языке, потому что красивые вещи нужно говорить по-японски.
– Кстаты пло дэвушку, – ответил мне господин со
своим твёрдым акцентом, который с годами, увы, становится всё хуже. – Мы
выслушалы её отца, надо лассплосыть и её. Не мешало бы и поподлобнее поговолыть
с доктолом. Но не ланьше, чем я поговолю с плофессолом Смайли.
Он подошёл к аппарату и два раза повернул рычаг, чтобы
соединиться со станцией. Я стоял рядом и слушал.
В трубке откликнулся встревоженный мужской голос:
– Allo! Qui est-ce?
[35]
– Monsieur Bosco? – удивился господин и извинился
– как я догадался, сказав, что хотел попасть на коммутатор, но неправильно
сделал вызов.
Попробовал ещё раз – трубку снова снял управляющий.
В третий раз то же самое.
Тут между господином и Боско состоялось более
продолжительное объяснение, после которого Фандорин-доно с обескураженным видом
сказал, то есть молвил:
– Плохо дело, Маса. От плана придётся отказаться.
Внешняя линия отключилась, работает только внутренняя.
Он выглядел очень расстроенным. Чтобы укрепить его дух, я
сказал:
– Настоящий самурай умеет стрелять из ружья, но
предпочитает меч. Потому что старинные методы честней и надёжней. Господин, нам
с вами случалось распутывать преступления и без междугородного телефона.
Фандорин-доно засмеялся.
– Ты прав. Будем действовать испытанными методами.
Начнём с опроса свидетелей.
Не теряя времени мы отправились на третий этаж и первого из
свидетелей, доктора Лебрена, обнаружили в диванной, перед входом в башню.
Почтённый врач сидел в кресле и курил – с этой целью, очевидно, он и покинул
свой пост.
– Отлично, – прошептал господин. – После
того, как я с ним потолкую, попытайся его задержать – чем дольше, тем лучше.
Фандорин-доно хорошо знает французский, но с доктором он
разговаривал по-английски, чтобы я всё понял.
Лебрен-сенсей спросил, удалось ли найти бомбу.
Господин ответил, что ещё нет.
Лебрен-сенсей спросил, велика ли опасность, что часовой
механизм сработает раньше времени.
Господин ответил, что это маловероятно.
Лебрен-сенсей хотел спросить что-то ещё, но на сей раз
господин его опередил.
– Скажите, а где вас застал звонок мсье дез Эссара?
Немного подумав, словно припоминая, врач сказал:
– В клинике. Это было… постойте-ка, у меня как раз
закончилась операция по удалению межпозвоночной грыжи, очень интересный случай…
Ну да, в шестом часу пополудни. Я дал отцу девушки необходимые инструкции, а
сам поспешил на вокзал.
– С вами разговаривал сам мсье дез Эссар?
Вопрос привёл доктора в недоумение.
– Ну да, а кто же ещё?
Господин покосился на меня, и я понял, что наступил мой
черёд.
– Уважаемый доктор, – обратился я к французу самым
сладким голосом. – Хочу вам рассказать про тяжкие страдания, которые
доставляет мне мой правый седалищный нерв. Как человеку, смысл жизни которого
заключается в излечении недугов, вам это будет очень интересно. Минуточку, я покажу
вам больное место.
Господина с нами уже не было – он проскользнул в щель, чтобы
поговорить с барышней наедине.
Лебрен попытался последовать за ним, буркнув, что сейчас не
имеет возможности осмотреть меня, но я крепко взял его за локоть и со всей
возможной почтительностью попросил:
– Это не займёт у вас много времени. Только взгляните и
пощупайте. Я буду говорить, где болит, а где не болит.
Он дёрнулся ещё раз, понял, что так просто от меня не
отделается, и со вздохом произнёс:
– Ну хорошо, снимайте брюки.
И здесь я совершил досадную оплошность: выпустил его рукав.
Хотя, с другой стороны, как бы иначе мне удалось расстегнуть ремень?
Воспользовавшись свободой, вероломный доктор пробормотал:
– А впрочем, знаете, лучше всё-таки попозже.
И тоже юркнул в проход.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним, что
оказалось совсем непросто, поскольку щель ужасно узкая, а мои брюки были
наполовину спущены.
И всё же я с разбега ринулся вперёд и продрался на ту
сторону удачнее, чем в прошлый раз, хоть это и стоило мне порванной сорочки.
– Уважаемый доктор, если вас не затруднит, я бы хотел
услышать ваше учёное заключение прямо сейчас, – продолжил я как ни в чём
не бывало, отводя Лебрена подальше от господина и девушки.
Она скосила на меня глаза, но гипсовый воротник вряд ли
позволил ей разглядеть меня ниже пояса, так что приличия нисколько не
пострадали.
На мою долю выпала очень непростая задача: я должен был
трещать без умолку, чтобы доктор не подслушивал, о чём Фандорин-сан беседует с
барышней, а в то же время не упустить ни единого слова из их разговора – иначе
как же я буду потом писать свою повесть?
Благодаря напряжению воли и хорошему слуху, мне это удалось.
Я слышал, как господин спросил:
– Ваш батюшка сам телефонировал мистеру Лебрену?
– Да.
– Откуда вы это знаете? Ведь аппарат находится внизу.
Она задумалась, припоминая.
