Книга Нефритовые четки, страница 47. Автор книги Борис Акунин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Нефритовые четки»

Cтраница 47

Было от чего лишиться чувств. Лицо у приказчика жутко посинело и распухло, а на шее, сбоку от бороды виднелись две чёрные точки, из каждой стекало по капельке крови.

Анисий был даже рад, что девушка сомлела. Утешай её, водой пои, а тут сейчас самая работа начнётся: всё осмотреть, поискать следы, сделать замеры.

Губернский секретарь протянул руку, чтобы потрогать мертвеца за кадык – холодный или ещё не остыл?

Увидел, что широкий халат странным образом шевелится. Пригляделся.

Никакой это был не халат, а невиданных размеров змеюка, обмотавшаяся вокруг трупа. Она подняла сужающуюся к концу голову, блеснула агатовыми глазками и разинула мерзкую пасть с двумя тонкими клыками.

Нехорошо стало Анисию. Он вяло махнул на Скарпею рукой – мол, не говори со мной человечьим голосом, всё равно не поверю – и повалился набок. Глаза, прежде чем закатиться под лоб, скользнули по тёмному потолку, по клочьям паутины, и Тюльпанов на время расстался со своим вышедшим из повиновения сознанием.

V

Стыднее всего потом было оттого, что дочка Крашенинникова очнулась раньше бывалого расследователя, да ещё не сразу смогла привести его в чувство. И уши ему тёрла, и водой из кадки плескала, хоть сама была вся в слезах, зубами стучала и молилась. Когда Тюльпанов, наконец, открыл глаза, похлопал ими и сообразил, где он, что с ним, и почему над ним рыдает прекрасная собой девица, ужасная гадина из домика исчезла – видно, уползла через раскрытую дверь.

Сначала Анисий решил было, что никакой Скарпеи не было вовсе, что разинутая змеиная пасть примерещилась ему от расстроенных нервов, но Геля тоже видела пресмыкающееся чудище, да и следы укуса с шеи злосчастного Самсона Степановича никуда не делись.

Уже после, наутро, когда Анисий воротился из волости со всей дознательской командой, земский доктор, взятый в качестве медицинского эксперта, по вскрытии установил, что Крашенинников умер от паралича дыхания, каковой возник вследствие воздействия некоего органического яда, волостному эскулапу безвестного. Удивляться неопределённости заключения не приходилось – лекарь был запойного вида и на ногах держался не очень твёрдо. Спасибо хоть палец себе скальпелем не отчикал.

Что ж, деревня она и есть деревня.

К полудню картина баскаковских преступлений стала более или менее ясна. Губернский секретарь изложил объективные факты и собственные умозаключения в подробнейшем донесении шефу, снова приложил копии следственных протоколов, и особый полицейский нарочный поскакал в Москву, на Малую Никитскую, чтобы вручить господину коллежскому советнику важный пакет собственноручно.

Первоначальная версия оказалась почти верной – вот, пожалуй, единственное, чем Тюльпанов мог гордиться в этой истории. Крашенинников действительно свихнулся и вообразил себя рабом Скарпеи. При дедуктировании Анисий ошибся только в одном: гигантская змея существовала не в больной фантазии приказчика, а на самом деле. Но такого, знаете ли, ни один здравый человек предположить бы не мог.

Понятно стало и отчего Крашенинников лишился рассудка. Встретишь этакое страшилище, да ещё зная баскаковскую легенду, поневоле мозги набекрень съедут. Иные вон не робкого десятка, и то в обморок бухаются…

Деревенский дурачок, что повстречался Анисию вечером, тоже наверняка видел большущую гадину, но, будучи по глупоумию лишён воображения, не напугался, а наоборот, обрадовался этакой затейной коромыслине и разохотился её поймать. Блаженны нищие духом.

А вот боголюбивый Самсон Степанович устрашился и заделался змеепоклонником наподобие сынов Израилевых, что кадили медному змию Нехуштану. И прикармливал гнусную тварь, и приручал, и, вероятно, даже содержал у себя в «кабинете», иногда выпуская на прогулки, но в конце концов сам пал жертвой своей пресмыкающейся повелительницы.

В сторожке нашли мешок с мышами и лягушками, у порога стояла большая миска с остатками молока, а в кармане у покойника обнаружилась камышовая дудочка – не иначе болотную тварь приманивать. Геля дудочки у родителя прежде никогда не видала.

Убитую горем девушку Анисий допросил без исправника и следователя, сам и протокол написал. Во-первых, жалко было бедняжку, а во-вторых, ни к чему посторонним знать про тюльпановскую впечатлительность, от этого мог произойти урон авторитету следствия. Когда лекарь с вскрытием закончил, положили труп на простую телегу, и увезла Геля своего злодейского отца в деревню. Только вряд ли крестьяне дадут схоронить колдуна на кладбище. Ох, бедная. Куда она теперь?

Сплавив свидетельницу своего позора, Анисий осмелел и коллегам наврал, что ухватил было Скарпею за хвост, да выскользнула чёртова колбаса, ушла.

С чего она озлилась на Крашенинникова, своего благодетеля – бог весть. Может, надоел он ей своими знаками внимания. Или на волю выпускал слишком редко? Так или иначе, всадила Скарпея приказчику в шею свои смертоносные зубья.

И тут возникла у Анисия с исправником и лекарем научная дискуссия, к какому биологическому виду следует отнести это загадочное животное.

Лекарь предположил, что это, скорее всего, Vipera berus, в силу неких особенных обстоятельств развившаяся до небывалых размеров. Он читал, что в Италии некое время назад крестьяне изловили ядовитую гадину длиной в полтора человеческих роста. К утверждению Тюльпанова о том, что в Скарпее на вид было по меньшей мере сажени две, медик отнёсся скептически и даже позволил себе намёк в смысле, что у страха глаза велики.

Исправник насчёт виперы, или попросту гадюки, сомневался. Анисий хорошо запомнил узор змеиной кожи – чёрной с жёлтыми зигзагами, а таких гадюк в Гниловских болотах отродясь не водилось.

Вечером, когда выпили можжевёловой настойки за упокой Скарпеиных жертв и завершение дела, у Анисия возник план решительных действий: мобилизовать всю волостную и отчасти даже уездную полицию, бросить клич среди местных жителей и прочесать болото мелким гребнем. Чудище наверняка уползло восвояси, больше деваться ему некуда. Надобно его отыскать и изловить, а не выйдет взять живьём – изничтожить. Тогда и разрешится биологический спор, а заодно выяснится, так ли уж велики были глаза у Анисиева страха (это Тюльпанов сказал лекарю, язвительно).

Собутыльники идею губернского секретаря горячо поддержали. Завтрашний день постановили отвести на подготовку, а к самой драгонаде приступить послезавтра на рассвете.

 

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация