Про потенциального клиента, Мориса Стара, железнодорожники
говорили с уважением. Человек огромного богатства, на него работают тысячи
людей, и все довольны – хорошо кормит, хорошо платит. Настоящий джентльмен.
Если б захотел, стал бы губернатором, но не хочет, потому что всё время в
разъездах: в Блэк-Хиллз у него угольные шахты и золотодобыча, в Скалистых горах
– серебряные копи.
За разговором остаток пути пролетел незаметно. Один раз
наведался Маса, по-прежнему в чём мать родила – чтоб не испачкать об уголь
одежду. Принёс бутылку вина и чудесный окорок, сбоку немножко забрызганный
кровью покойного стюарда. Эраст Петрович от такого угощения воздержался, а
паровозные ничего, обрезали краешек ножом и с аппетитом поели.
Наконец впереди появился огромный щит с гордой надписью:
«САМАЯ БОЛЬШАЯ СТОЛИЦА ГРАФСТВА В ВАЙОМИНГЕ. 2132 ЖИТЕЛЯ», а дальше уже
виднелись дома и станция.
На платформе стояла густая толпа – очевидно, всё население
«самой большой столицы». Поездной почтальон отправил с полустанка телеграмму о
банде, и круктаунцы высыпали поглазеть на подвергшийся нападению поезд.
– Как героев встречают, – приосанился машинист,
надел поверх комбинезона сюртук, выпустил из кармана часовую цепочку.
Кочегару принарядиться было не во что – он просто подкрутил
усы и сдвинул набекрень замызганную шляпу.
– Сам мистер Стар пожаловал. Пускай полюбуется, как
Чёрные Платки ему вагон разукрасили. Да вы на мэра смотрите, а полковник – вон
он, в сторонке от всех, видите?
Вокруг человека, на которого кочегар тыкал своим чёрным
пальцем, действительно, сохранялась почтительная дистанция, которой он,
казалось, не замечал.
Высокий, худой, с седой козлиной бородкой, Морис Стар был
вылитый «дядя Сэм» с плаката, разве что очки лишние. Скрестив длинные руки, он
сосредоточенно разглядывал изуродованный вагон, на Фандорина даже не посмотрел.
Оно и понятно. Кому бы пришло в голову, что чумазое чучело, торчащее на
ступеньке паровоза, и есть знаменитый бостонский сыщик?
Зато Маса, сошедший на перрон с важностью царственной особы,
успел и умыться, и приодеться. Он был в песочном клетчатом костюме, соломенном
канотье, белых гамашах, а в руке нёс трость своего господина.
Полковник с любезной улыбкой двинулся ему навстречу, да
вдруг остановился и поправил очки – не ожидал, что «мистер Фэндорин» окажется
азиатом.
Эраст Петрович разрешил затруднение клиента, подойдя и
представившись.
– I beg your p-pardon for this attire, –
присовокупил он со смущённой улыбкой. – You can see for yourself, that the
final leg of my journey was not exactly a picnic
[14]
.
Стар обернулся к непрезентабельному Фандорину и вдруг на
чистейшем русском языке произнёс:
– Батюшки-светы! На кого вы похожи! Простите, не знаю,
вашего отчества.
– Петрович. Эраст Петрович, – ответил тот после
секундного замешательства. – Вы, вероятно, долго жили в России?
Полковник засмеялся.
– Я русский. «Морисом Старом» сделался только в
Соединённых Штатах. В этой стране человека не могут звать Mavrikyi Christophorovich
Starovozdvizhenskyi. Пока представишься, тебя уже обскакали, а то и
пристрелили. Тут рассусоливать времени нет.
Он сделал несколько быстрых шагов вперёд, окинул состав
острым, моментально всё схватывающим взглядом.
– Я вижу, телеграмма не совсем точна. Бандиты напали не
столько на поезд, сколько на мой вагон. Наверное, думали, что в нём еду я.
Полагаю, выкуп за самого себя обошёлся бы мне в кругленькую сумму… –
Маврикий Христофорович Старовоздвиженский покаянно приложил руку к
груди. – Виноват. Из-за меня вы чуть не лишились жизни. Я учту нанесённый
вам ущерб при расчёте.
Фандорин собирался сказать, что безвозвратно загубленный
костюм стоил 99 долларов, но сейчас это прозвучало бы некстати – из вагона
выносили беднягу стюарда. Зеваки придвинулись ближе, жадно разглядывая
мертвеца.
– Жалко Стэнфорда. – Полковник снял
цилиндр. – Трое детей… Я, конечно, позабочусь о них, но отца деньгами не
заменишь…
Однако настроения у этого господина менялись стремительно.
Только что чуть слезу не уронил, а в следующую секунду уже с любопытством
разглядывал Масу.
– Это, должно быть, ваш помощник? Читал о вас в
газетах, сударь. Вы понимаете по-русски?
Он пожал камердинеру руку. Тот с важным видом приподнял
канотье и поклонился.
– Ладно, господа. Поспешим. Нас ждёт коляска.
Было видно, что бывший Маврикий Старовоздвиженский, в самом
деле, рассусоливать не привык.
– Вы хотели нанять именно меня, потому что я тоже
русский? – спросил Эраст Петрович, когда они отъехали от станции.
– Дело не во мне. – Маврикий Христофорович правил
открытым экипажем сам, это получалось у него очень ловко. – Я на
национальность внимания не обращаю, лишь бы человек хорошо знал своё дело. Но
жители Дрим-вэлли – другое дело. К американцам они относятся подозрительно.
Поверят только своему брату, природному русаку. Однако про Дрим-вэлли я вам
объясню чуть позже. Сейчас мы заедем ко мне. Потолкуем, пока вы будете
умываться и переодеваться. Про себя можете не рассказывать. Осведомлён –
благодаря газетам. Если позволите, скажу несколько слов о моей скромной
персоне. Чтоб вам были понятны мои мотивы.
Пока ехали, Стар рассказал про себя. Коротко, но ясно. Начал
с неожиданного вопроса:
– Чернышевского читали? Роман «Что делать?»?
– Да. Ещё в г-гимназии.
