На стене засовещались. Потом тот же басистый голос крикнул:
– Эраст – это хорошее имя. Ты из наших братьев, из
мормонов?
– Нет, я русский. Приехал навестить соплеменников. Что
мне делать с этими разбойниками? Если они не ваши, я отвезу их в Сплитстоун.
Снова шушуканье, чуть более продолжительное. Потом
заскрипели ворота.
– Это ничего, что ты русский. Все люди братья. Въезжай,
добрый человек. Ты поступил милосердно.
На треугольном пространстве, зажатом между тыном и обрывом,
стояли семь основательных домов в два этажа, около каждого хозяйственные
постройки. В стороне – амбары, большой коровник, свинарник, кузница, корраль.
Повсюду горели масляные фонари, и было видно, как любовно, тщательно обихожен
здесь каждый клочок земли. Посередине поблёскивал чёрной водой идиллический
прудик. На клумбах благоухали цветы. Через аккуратно выложенный камнями ручеёк
был перекинут кукольный мостик.
Ещё одна разновидность земного рая для своих, подумал Эраст
Петрович, оглядывая Небесных Братьев, высыпавших из домов.
В основном это, правда, были сестры. Все в белых фартуках,
лиц почти не видно под огромными кружевными чепцами. Женщины стояли плотными
кучками, каждая у крыльца своего жилища, и просто смотрели, предоставляя
действовать мужчинам.
Тех было немного, человек двадцать. Разного возраста, но
одеты одинаково: островерхие шляпы, тёмные костюмы, белые рубашки без галстука.
У всех бороды, причём у иных предлинные, ниже пояса.
Распоряжался низенький, густобровый человечек лет пятидесяти
в коричневом сюртуке и с серебряной пряжкой на тулье – вероятно, он-то и вёл
переговоры с башни. Фандорин подумал, что это и есть апостол, но, как вскоре
выяснилось, ошибся.
Пока селестианцы развязывали и расспрашивали юнцов с
библейскими именами, густобровый на время исчез, а потом появился снова и отвёл
Эраста Петровича в сторону.
– От имени апостола Морония и всей нашей общины приношу
тебе глубокие извинения, добрый путник. Прости наших неразумных братьев. Они
действовали по собственному почину и будут сурово наказаны. Я – старейшина
Разис. Остальные старейшины и сам апостол просят тебя пожаловать к ним для
беседы.
Он с поклоном показал на самый большой из домов, над которым
чернел кованый крест.
– Б-благодарю.
Прежде чем последовать за старейшиной, Эраст Петрович
обернулся и окинул быстрым взглядом гребень тына.
Так и есть: в самом углу, у обрыва, меж острых зубьев
появилось круглое пятнышко. Это занял наблюдательный пост Маса.
В просторной комнате с белёными стенами было пусто. Фандорин
обернулся, но Разис, пропустивший его вперёд, куда-то испарился. Пожав плечами,
Эраст Петрович переступил порог и осмотрелся.
Обстановка была скудная, но в то же время торжественная –
каким-то образом одно другому не мешало. Длинный стол с семью высокими
деревянными креслами; центральное, с затейливой резной спинкой, напоминало
трон. Напротив – сиротливый стул, очевидно, предназначенный для гостя. Или для
обвиняемого?
Из украшений лишь большая гравюра великолепного готического
храма, в котором Эраст Петрович опознал знаменитый мормонский собор в Городе
Солёного Озера.
Больше в комнате рассматривать было нечего. Соскучившись,
Фандорин уселся на стул, и сразу же, будто специально дождавшись этого момента,
двойные белые двери с противоположного конца распахнулись.
В зал чинно вошли семеро мужчин в коричневых, как у Разиса,
сюртуках, с длинными-предлинными бородами и торжественно расселись по местам.
Все были низенькие, плотные, с мохнатыми бровями – сразу видно, что родные
братья.
Центральное кресло занял седовласый крепыш с румяными щеками
и широченным, сурово поджатым ртом. Он, как и остальные, был в шляпе с большой
пряжкой, но не серебряной, а золотой. Это уж точно был апостол Мороний, кто ж
ещё.
Приветствий не последовало. Семеро братьев в упор
разглядывали человека в серо-белом костюме. Даже Разис, сидевший с краю, хоть
он, казалось бы, имел возможность налюбоваться на русского и раньше.
Эраст Петрович, в свою очередь, рассматривал селестианских
старейшин. Я с ними тут, будто Белоснежка с семью гномами, подумал он и закусил
губу, чтоб не улыбнуться.
– Мы живём в страшные времена, – скрипучим голосом
сказал Мороний, остальные молча покивали. – Джосайя и Авессалом храбры, но
безрассудны. Они решили на свой страх и риск выследить дьявола, что ополчился
на нашу мирную общину. По их словам, из темноты бесшумно выплыла белая фигура
на коне. Вот они и вообразили нехорошее.
– Я ехал не по вашей земле, а с русской стороны.
– Мальчики увидели всадника с ружьём. Все знают, что
русские – трусы, и оружия не носят. Кто ты такой на самом деле?
Эраст Петрович коротко объяснил суть задания, полученного от
полковника Стара, следя за лицами старейшин. Те выслушали его очень
внимательно. При упоминании о Чёрных Платках некоторые заулыбались, но не хитро
и не злорадно, а скорее презрительно.
– Ты очень храбрый человек, если разъезжаешь по долине
ночью один! – воскликнул Разис. – Никто из наших на такое не
отважится! Даже глупые щенки Авессалом с Джосайей отправились за ворота вдвоём!
– Что мне бояться б-бандитов? Я приехал не для того,
чтоб от них прятаться, а чтоб их найти. Мистер Стар готов договориться с ними
по-доброму.
Он сделал красноречивую паузу, но ответ Морония был
неожиданным:
– Старейшина Разис говорит не про бандитов. Во-первых,
их в долине нет, иначе мы бы знали. А во-вторых, селестианцы не боятся никого
из обитателей земли, и уж меньше всего каких-то жалких грабителей.
– Кого же тогда вы боитесь? – Фандорин
улыбнулся. – Не безголового же всадника, в самом деле?
Его шутливый вопрос привёл братьев в смятение. Они
зашептались между собой, причём крайние даже выскочили из кресел, чтобы принять
участие, в обсуждении.
Эраст Петрович деликатно отвёл глаза, но прислушиваться
прислушивался. О чём шёл спор, было непонятно, но, похоже, мнения разделились.
– Ты знал о Безголовом и всё-таки отправился на ночную
прогулку? – недоверчиво поинтересовался апостол.
– Да, что-то такое слышал. – Фандорин никак не мог
взять в толк: неужто эти, мягко говоря, взрослые и умудрённые жизнью люди могут
всерьёз верить в привидение?
