На того, кто произнёс последнюю фразу, про подлость,
немедленно накинулась одна из коммунарок, крайне неинтеллигентным образом:
– Молчал бы, кобель! Восемнадцать лет его кормила,
обстирывала, а он к этой вертихвостке сбежал! Так ей и надо!
Начался бедлам – все заговорили разом, перебивая друг друга
и размахивая руками. Создавалось впечатление, что семейно-половой вопрос в
коллективной общине решён не до конца.
– Ходить можете? – тихо спросил Эраст Петрович у
забинтованного. – Пойдёмте. Покажете, где это произошло.
Не замеченные разгорячёнными спорщиками, они выбрались из
дома. Единственный, кто увязался следом, – председатель Луков.
Снаружи уже серели утренние сумерки, а пока дошли до речки,
совсем рассвело.
– Не подходите близко, – велел Фандорин
спутникам. – Где именно вы находились?
– Мы сидели вон там, под кустом.
Судя по примятой траве, не сидели, а лежали, определил Эраст
Петрович, но объявлять об этом открытии не стал, чтоб Кузьма Кузьмич снова не
впал в истерику. Председатель и без того был почти невменяем.
– Я знаю! – крикнул он. – Я догадался! Вы
ведь не верите в Чёрных Платков, правда? Вы подозреваете, что это мормоны нас
выживают! Я понял это по вашему поведению. И теперь я с вами согласен. Это они,
длиннобородые дикари! Они увезли Настеньку в свой гарем!
– Не думаю, – проговорил сидящий на корточках
Фандорин. – Не думаю…
Вот здесь двое конных пересекли речку. След узкой женской
ступни – вероятно, Настя вскочила и попыталась убежать. Вмятина, несколько
капель крови – это упал оглушённый Саввушка.
Эраст Петрович перешёл через брод на ту сторону.
Так. В кустах лежали два человека, довольно долго. Вокруг –
целых шесть окурков. Но окурки не ночные, более давние. Селестианцы точно
исключаются – табак для них «сатанинская сера».
Поодаль привязывали лошадей: следы копыт, обгрызанные ветки.
Он вспомнил, как Настя рассказывала про свою утреннюю
прогулку и про то, что двое мужчин подглядывали за ней с той стороны.
Присмотрели добычу, потом за ней вернулись, а легкомысленная прелестница упростила
охотникам задачу – сама вышла к речке. Неудивительно, что на то же самое место:
живописная поляна, ивы над водой.
Какое-то время Фандорин шёл по следу. Нашёл на кусте клочок
шелка – это платье украденной девушки зацепилось за колючку.
Но там, где кончилась трава и почва стала каменистой, след,
как и в прошлый раз, потерялся. Порыскав и там, и сям, сыщик сдался. Прав был
Роберт Пинкертон, когда сказал: «Городскому человеку без помощи местного
специалиста не обойтись».
Значит, придётся мобилизовать специалиста.
В Сплитстоуне он сначала завернул в гостиницу – умыться,
сменить рубашку и узнать, нет ли новостей от помощника.
Портье сказал:
– Вам записка с каракулями от вашего китайца.
– Он японец.
В послании аккуратными иероглифами сообщалось следующее:
«8 часов 45 минут утра восьмого дня девятого месяца.
Чёрный человек в сарае, где живёт его лошадь. Сам он,
похоже, тоже там живёт. Выдул бутылку американского сакэ и спит. Караулю. Это
на задворках башни с колоколом.
Ваш верный вассал Сибата Масахиро».
Выпив на первом этаже кофе (преотвратительного, как,
впрочем, повсюду в Америке), Эраст Петрович наведался в указанное место. Путь
был недальний, от «Грейт-Вестерна» шагов сто.
Японца он бы нипочём не обнаружил, если бы тот сам не
зашипел из стога сена:
– Господин, я здесь. А он там.
Меж сухих стеблей высунулась рука и ткнула коротким толстым
пальцем по направлению к ветхому сарайчику, за которым уже начиналась прерия.
Фандорин, неслышно ступая, подошёл ближе и подсмотрел в щель.
Сначала после яркого солнца ничего не разглядел, лишь
услышал размеренное хрупанье с подсвистом. Потом глаза привыкли к полумраку, и
он увидел в углу непривязанную серую лошадь. Она жевала сено. Подсвистывал же
её хозяин, мирно спящий прямо у задних копыт своей клячи, которая
предупредительно помахивала длинным хвостом, отгоняя от его лица мух и
обеспечивая вентиляцию.
Вдруг серая перестала хрупать, поставила уши торчком и
покосилась в сторону Эраста Петровича выпуклым глазом. Мягкие ноздри раздулись.
Лошадь повернулась и фыркнула лежащему прямо в лицо. В то же мгновение
Уошингтон Рид открыл глаза и сел, а в руке у него откуда ни возьмись появился
револьвер.
Эраст Петрович тихонько отступил от стены сарая, попятился.
– Ты что, старушка? – послышалось ворчание
Рида. – Соскучилась, что ли? Подрыхну ещё, ночью-то нам не спать…
И, судя по шороху, улёгся снова.
– Глаз не спускать, – шепнул Фандорин, проходя
мимо стога. – Вернусь вечером.
Дослушав до конца, специалист ничего не ответил. Откажется,
подумал Эраст Петрович, наблюдая, как на обожжённом солнцем лице Скотта
вверх-вниз похаживают белёсые брови.
Отхлебнув из бутылки (по счастью, опорожнённой меньше, чем
наполовину) «пинк» наконец разомкнул уста.
– Не пойдёт. В письме мистера Пинкертона сказано:
«консультации и советы». А тут запросто можно получить пулю. Нет-нет, даже не
упрашивайте. – Мелвин стукнул кулаком по прилавку. – Когда речь
заходит о моей шкуре, никаких тридцатипроцентных скидок. Пять долларов в сутки,
сразу и без дураков. Ясно?
– Ясно, – быстро сказал Фандорин. – Я ещё
д-добавлю, если вы меня выведете к логову шайки. Только давайте поторопимся.
Нужно скорей выручить девушку из беды.
«Пинк» приложился к бутылке.
– В таких делах торопиться себе дороже. К тому же, как
я понял из вашего рассказа, эта красотка не вполне девушка. Терять ей особенно
нечего.
Эраст Петрович с трудом сдержался, чтобы не вспылить.
– Как вы можете такое г-говорить? Она уже двенадцать
часов в лапах головорезов. Неизвестно, что с ней там делают!
– Как раз известно, – хладнокровно обронил Скотт и
осклабился. – Ладно, не сверкайте глазами. Что можно сделать – сделаем.
И, надо отдать ему должное, собрался очень быстро.
