Они выпили по второй. Дайнеку это несколько напрягло. И когда Константин стал разливать по третьей, она забрала у него бутылку.
– В чем дело? – спросил он.
Дайнека выразительно посмотрела и четко произнесла:
– Потому что нужно поговорить.
– Ты говори, а мы с Тимкой выпьем.
Она решила, что разговор и в самом деле не стоит откладывать.
– Тимофей…
– Вы от моей жены? – испуганно спросил он.
– Нет. Я с ней не знакома. Речь пойдет о вашем отце.
Тимофей вздохнул с облегчением.
– С чего это вдруг? Он давно умер.
– Знаю. В Интернете смотрела.
– Тогда чем вызван ваш интерес?
– Меня интересует история с плагиатом романа.
Он усмехнулся.
– Не думал, что она еще кого-то интересует.
– Интересует, – подтвердила Дайнека и быстро спросила: – Его написал ваш отец?
– Не знаю. Мне он не говорил. Вообще предпочитал не распространяться на эту тему.
– Выпьем? – спросил Константин, однако Левченко покачал головой, и он налил только себе. Опрокинул коньяк в рот, закусил и скучающим взглядом уставился в экран телевизора, сделал звук чуть громче. Посмотрел, потом сообщил: – Березин идет в президенты. Да здравствует партия «Демплатформа»! – выкрикнул он и выключил телевизор.
Дайнека снова спросила у Левченко:
– А ваша мама ничего не рассказывала?
– Они с отцом поженились через несколько лет после того, как вышел роман Тихонова. Когда я родился, отцу было тридцать пять.
– Что вообще вы знаете о нем?
– Родился он в деревне Чистовитое. Уехал оттуда, учился в институте, работал в областной газете. Потом перебрался в Москву, жил у родственников.
– В доме у Тихонова?
– В доме его родителей. Сам Тихонов тогда еще в Литинституте учился и, говорят, был фарцовщиком.
– Выпьем? – снова предложил Константин и, не дожидаясь, налил только себе.
Тимофей продолжил:
– Конечно, когда я услышал об этой истории, – и он заметил: – Не от отца, я попытался хоть что-нибудь узнать. Интересно же…
– И что? – спросила Дайнека.
– Понял лишь то, что у отца были большие амбиции. Возможно, небезосновательные. Потом он переехал от родственников в какое-то общежитие и вскоре купил кооперативную квартиру, а Тихонов опубликовал свой роман. Повторяю, папа никогда не говорил, что это он его написал.
– Кем приходился вашему отцу Василий Иванович?
– Кажется, двоюродный брат. Родители Тихонова уехали из деревни давно.
– Расскажите о семье вашего папы. О тех, кто жил в Чистовитом.
– Его отец умер еще до войны. Мать осталась одна с четырьмя детьми на руках. Старшая – Мария, в сорок первом ей было шестнадцать. Потом – мой отец и еще двое младших. Их уже нет в живых. О старшей сестре он мало рассказывал. Знаю, что она вышла замуж, родила пацана. Куда делась потом, я не слышал. На моей памяти отец не поддерживал с ней отношений.
– Вы сказали, ее звали Марией… – Дайнека заговорила с какой-то особенной, вкрадчивой интонацией.
Тимофей усмехнулся.
– Понимаю, о чем вы. Я тоже читал роман. Не сложно предположить, что главная героиня – его сестра. Однако, если вы обратили внимание, в тексте нигде не упоминается фамилия Маньки. Приходится только догадываться. К тому же это не документальная хроника. Описанные события могут быть вымышленными.
– Вы верите в то, что Тихонов мог написать роман со слов вашего отца или по его наброскам?
– Почему нет? Вполне допускаю. Ведь отец никогда не отрицал такую возможность. Как и не утверждал, что это он сам написал тот роман.
– Да… – протянула Дайнека и в первый раз за весь вечер посмотрела на Сергея, намекая, что пора уходить.
Тот кивнул на Константина, уснувшего на диване.
– В тюлечку… Как мы его повезем?
Левченко взял подушку и сунул ее под голову друга.
– Пусть остается. Жене его я сам позвоню.
Дайнека и Сергей уже спускались по лестнице, когда, перевесившись через перила, Тимофей их окликнул:
– Забыл спросить… Зачем это вам нужно?
Дайнека помолчала. Потом, сказала:
– Сама не знаю.
Глава 40
На даче
Сергею ничего не стоило завезти Дайнеку домой. Ему надо было пересесть в свою машину, а Костину оставить во дворе ее дома.
Тем не менее она поблагодарила его. А заодно предложила:
– Отвези меня на дачу к отцу.
Сергея умилила ее непосредственность.
– Ты знаешь, сколько сейчас времени?
Она достала телефон, посмотрела.
– Полпервого ночи.
– И ты предлагаешь мне везти тебя за город?
– Ну, нет так нет. – Дайнека подняла глаза и посмотрела на темные окна своей квартиры. Ее никто там не ждал. Никто даже не отругает за то, что поздно вернулась.
Перехватив ее взгляд, Сергей вдруг спросил:
– Где твоя дача?
Дайнека объяснила, еще не понимая, к чему идет дело.
– Тебе повезло, – сказал он. – Я живу в Лесном городке.
– Так это же через дорогу от нас! – обрадовалась Дайнека и, не дожидаясь приглашения, уселась в его машину.
На дачу они приехали в половине второго. Сергей подождал, пока она откроет ворота и помашет рукой, потом развернул машину и уехал домой.
Дайнека пошла по дорожке. Судя по темноте на участке, отца дома не было. Во время его отъездов Серафима Петровна отключала наружное освещение. Она не успела открыть дверь, как та сама распахнулась перед ее носом. На пороге стояла Серафима Петровна.
– Людмила?..
Дайнека сразу предупредила:
– Всего на одну ночь.
– Чего ж так поздно, все уже спят. – Серафима Петровна впустила ее, выглянула, осмотрелась, потом захлопнула дверь и замкнула на все замки. – Есть оладушки с медом, можно суп разогреть…
– Спасибо, Серафима Петровна. Есть я не хочу.
Та смерила ее взглядом.
– Похудела-то как.
– Я всегда такая была. – Дайнека сняла куртку и пошла на второй этаж.
– Постелешь в кабинете отца, он в командировке. Подружку свою не буди, дай девчонке поспать! – Серафима Петровна зашаркала в свою комнату. – Шабалда…
Дайнека не обиделась. Иллюзий насчет родственниц у нее не было: они не любили ее. Однако сегодня Настя и ее мама казались ей меньшим из зол, потому что она не хотела оставаться одна.
