Следователь вновь замолчал.
– Даже не знаю, что на это ответить…
– Если будете издеваться и язвить, я больше ничего не скажу.
– Попробуем договориться: я – не язвлю, а вы – не врете.
– Вот… Опять издеваетесь.
– Людмила… – Следователь подыскивал правильные слова, которые приведут ее в надлежащее состояние. – Сейчас – семь пятнадцать утра. В это время я воспринимаю только достоверную информацию. Давайте по существу.
– Давайте, – согласилась она. – Позавчера вечером, часов в одиннадцать, я пошла в квартиру Светланы, чтобы по ее просьбе полить цветы. Посмотрела в окно и увидела, как у меня дома ходят трое мужчин.
– Что они делали?
– Ничего, просто ходили. Может быть, мне это показалось.
– Показалось – ключевое слово в этой истории.
– Думайте, как хотите, – согласилась Дайнека. – Но я-то знаю, что они ищут.
– Что?
– Рукопись.
Крюков замолчал, и на этот раз его молчание говорило о многом. Дайнека продолжила:
– В этой рукописи заключены некие сведения.
– Ценой в человеческую жизнь?
– Для того, кто ищет, они бесценны.
– Бессмысленная, ничего не значащая риторика, – оборвал ее следователь. – Факты, факты и еще раз – факты. Вот что мне нужно. Все остальное – байки для девочек подросткового возраста. Вроде вас.
– Семен Михайлович Ефременко…
– Человек в золотистом «Бентли»? Помню, вы говорили о нем.
– А вам известно, что он – инвестор сериала, который снимают в квартире Тихонова?
Дайнека услышала, как Крюков зевнул.
– Нет, неизвестно.
– Тогда, может быть, вы знаете, что он является владельцем газеты «Литературный вестник»?
– В отличие от вас я не увлекаюсь художественной литературой.
– Язвите-язвите… – усмехнулась она. – Главный редактор газеты – Виктор Музычко, исследователь истории плагиата романа «Земная правда», носитель бесценной информации. Он разыскивал украденную рукопись все эти годы. Скажете – это совпадение?
После непродолжительного молчания следователь произнес:
– Не скажу. Считаете, что смерть Полежаевой и покушение на старуху – дело рук Ефременко? Вы хоть понимаете, в какую историю ввязываетесь? На кого замахнулись?
Этот вопрос застал Дайнеку врасплох. Она сказала:
– Вряд ли он сам убивал.
– А это неважно. Доказав причастность Ефременко к этому делу, вы можете пострадать. Заметьте, пострадать – еще мягко сказано. Просто я не хочу вас пугать.
Теперь Дайнеке нужно было принять решение: забыть обо всем и срочно уехать на дачу или продолжить расследование, подвергая себя опасности. Она сделала выбор:
– Я уверена, именно Ефременко причастен к тому, что случилось. Он ищет рукопись и не остановится ни перед чем.
– Что ж, понимаю… Надеюсь, вы отдаете себе отчет в своих действиях.
– А вы?
– Ну, во-первых, я еще ни во что не ввязался. Во-вторых, я – мужик и это моя работа.
– Значит, не ввяжетесь… – разочарованно вздохнула Дайнека.
– Я этого не сказал, – заметил Крюков и тут же спросил: – Как Ефременко может быть связан с этим романом? Если он разыскивает рукопись, значит, она напрямую касается его самого.
– Вы читали роман?
– В школе. Давно.
– Помните, как звали подругу главной героини?
– Кажется, Верка.
– Верка Ехременкова. Не улавливаете?
– Что именно?
– Ехременкова – деревенская интерпретация фамилии Ефременко.
– Да ну вас… – Крюков, не сдержавшись, выпалил: – Значит, Семен Михайлович Ефременко – сын Верки?
– И председателя Савицкого.
– Тогда почему он не Савицкий?
– Да еще и не Андреевич, – подсказала Дайнека. – Председателя звали Андрей Макарович.
– Вот видите. Глупо предполагать…
Дайнека перебила его:
– А если все же предположить?
– Знаете, такого полета фантазии я не ожидал даже от вас.
Глава 46
Нужно верить
В девять пришла Светлана. Дайнека впустила ее в квартиру и провела в комнату.
– Почему ты не на даче? – спросила она.
– Из полиции позвонили. Нужно дать показания. – Света жестко спросила: – Ты рассказала?
– Про то, что видела твоя бабушка? – Дайнека опустила глаза. – Я.
– Зачем? Ты же обещала.
– Так будет лучше, – сказала Дайнека.
– Я просила тебя, думала, ты все понимаешь…
– Все – информация упорхнула.
– Не понимаю.
– Следователь сказал, что после того, как он обо всем узнал, ни тебе, ни твоей бабушке больше ничего не грозит.
Светлана недоверчиво улыбнулась.
– Тогда зачем он приставил ко мне охранника?
– А он приставил охранника? – Дайнека схватила ее за руку и чуть-чуть потрясла. – Вот видишь, теперь ты в безопасности!
– Я переезжаю домой.
– Что говорит Крюков?
– Следователь? Сказал, что не возражает. И все-таки зря ты… – проронила Светлана.
Дайнека раскраснелась оттого, что хотела донести до нее важную мысль.
– В прошлый раз, когда я тебе сказала, что никому нельзя верить, я ошиблась. Ты можешь верить или не верить… Это твое дело. Только, если не верить… – Она подняла глаза на Светлану. – Как же тогда жить?
* * *
Отец приехал в десять часов утра. Дайнека испытывала чувство неловкости, не знала, как реагировать на его равнодушие.
Он спросил:
– Как дела?
Бессмысленный вопрос резал ухо. Пришлось ответить так же нейтрально.
– Все хорошо.
– Прости, что не перезвонил. Ночью ты хотела поговорить.
– Вечером, – уточнила она.
– Какая разница?
– Никакой, – спокойно согласилась Дайнека.
– Ты что-то начала про окно… – напомнил он.
– В нашей квартире были чужие. Трое мужчин.
– Ты их видела?
– Да, в окно.
– Была в квартире напротив? – Он кивнул на окна Светланы.
– Да, и рассказала об этом следователю.
Отец насупился.
– Что еще ты ему рассказала?
