– С чего ты взяла?
– Светлана видела их из окна.
Отец не сдержался:
– Они что? Идиоты?!
Дайнека не поняла: то ли он испугался, то ли был раздражен.
– В каком это смысле?
– Только идиоты приходят в чужую квартиру и расхаживают по ней при включенном свете и раздвинутых шторах.
– Когда в ночь убийства они явились к Тихонову, один из них сразу прошел к окну и зашторил его.
– Что еще сказала Светлана?
– Десять минут назад они были у нас, что-то искали на шкафу в моей комнате.
Вячеслав Алексеевич фыркнул:
– Я же говорю – идиоты! – Одной рукой он обнял дочь. – Не бойся. Сегодня я переночую с тобой. Завтра во всем разберемся. Я найду этих ребят. Что-то они зачастили.
Дайнека счастливо улыбнулась. Она готова была подвергнуться любым испытаниям, лишь бы папа был рядом с ней.
К дому подъехали в три часа ночи. На страх не осталось сил. Просто поднялись к себе в квартиру, разошлись по своим комнатам и мгновенно уснули.
Дайнека проснулась раньше отца. На часах было шесть. Она повела глазами и сосредоточилась на шкафу, куда, по словам Светланы, заглядывали незваные гости. Поднявшись с кровати, взяла стул и приставила к шкафу. Влезла, пошарила рукой, пытаясь понять, что там наверху. Сразу же наткнулась на проводок, потом обнаружила цилиндрическую штуку, похожую на толстую ручку. Один ее конец придвинули к самому краю. Не нужно было иметь опыт шпиона, чтобы понять, что это видеокамера. Дайнека взяла ее, слезла со стула и направилась в отцовскую спальню. Там растолкала его и, когда он открыл глаза, показала ему находку.
– Что это? – спросил он сонным голосом.
– Видеокамера.
– Откуда она у тебя?
– Нашла на шкафу в моей комнате.
Вячеслав Алексеевич энергично помотал головой, заставляя себя проснуться.
– Видишь? – Дайнека показала ему коротенький проводок, торчащий из цилиндра.
– Вижу…
– Видеокамера дистанционная. Сидит сейчас кто-нибудь где-то недалеко и смотрит на нас. – Она направила камеру на себя и помахала рукой. – Алло, ребята, вы меня видите?
Вячеслав Алексеевич протянул руку и отобрал у нее камеру.
– Что будем делать?
Он сел на кровати, уперся локтями в колени и опустил голову.
– Па-а-ап…
– Иди к себе. Мне нужно одеться.
Дайнека вышла за дверь и отправилась в свою спальню. К ней заглянул отец и удивленно спросил:
– Ты еще не одета?
– А мы куда-то идем?
– Недалеко, – он уточнил. – Впрочем, можешь пойти в тапках.
Дайнека недоуменно застыла, пытаясь постичь смысл его слов. Он же взял ее за руку и потянул за собой. Они вышли на лестничную площадку, отец подошел к соседской двери, достал ключ, после чего открыл ее и зашел внутрь. Дайнека вслед за ним перешагнула порог, намереваясь поинтересоваться, как он смеет заходить в чужую квартиру без спроса.
Вячеслав Алексеевич жестом велел ей помолчать, взял за руку и повел в дальнюю комнату, где обычно никто не жил. Комнаты Нины и Эльзы Тимофеевны располагались в противоположной части квартиры. Распахнув дверь, он велел дочери зайти внутрь.
У окна стоял большой стол, на котором размещались три монитора. В креслах у столов сидели три человека. Все трое – мужчины. Все в темной одежде. У каждого из них на голове были наушники.
– Что это? – Дайнека потопталась на месте, потом указала рукой. – Кто это?
Вячеслав Алексеевич подошел к одному из сидящих и снял наушники. Тот обернулся и резко встал. Вслед за ним подскочили другие.
– Все, ребята. Спасибо. Работа закончена, – сказал Вячеслав Алексеевич. – Все свободны.
Один за другим они сложили на стол наушники и вышли из комнаты.
Отец сел в одно кресло, в другое села Дайнека. Ее взгляд перебегал с одного монитора на другой, с другого – на третий. На всех трех экранах отображалась их квартира.
– Ты мне объяснишь? – спросила она.
Отец повел рукой и спокойно сказал:
– Как видишь, за тобой велось наблюдение.
– Зачем?
– А как еще я мог тебя защитить?
– Это они заходили в нашу квартиру?
– Им приходилось там появляться. Что-нибудь постоянно ломалось.
– А почему приходили все трое?
– Времени было мало. Один – камеру проверяет, другой микрофон…
– Они не только смотрели?
– Слушали твои разговоры.
– Кто все это организовал?
– А как ты думаешь? – Отец склонил голову и выжидающе смотрел на нее.
– Ты?
Он повторил:
– Как еще я мог тебя защитить?
– Ясно, – она сказала так не потому, что ей действительно все было ясно, а потому, что кроме этого сказать ей было нечего. – Но Нина… – Дайнека готова была расплакаться. – Нина как на это пошла? Эльза Тимофеевна… Они с ума посходили?
Вячеслав Алексеевич стоически переносил ее возмущение.
– Они любят тебя и желают тебе добра. Им несложно было понять серьезность угрозы.
– Она реально была?
– Я говорил, что отказался от отпуска. Так вот… Я не отказался.
– И ты все это время торчал здесь?
Он кивнул.
– Здесь, и не только.
– Еще где?
– Понимаешь… – Он встал, сунул руки в карманы брюк и начал ходить по комнате. – Об этой истории я знаю намного больше тебя. И уж точно больше, чем знает Крюков. Как ты и говорила – все завязано на романе, точнее на оригинальной рукописи Леонида Левченко, которую теперь все наперегонки ищут.
– Почему наперегонки? – поинтересовалась Дайнека.
– Потому что она всем нужна. – Он отмахнулся. – Долго рассказывать. Сначала расскажу о другом… Рукопись ищет не только Ефременко. Кто именно, пока не известно. Возможно, речь идет о наследстве. Хотя в случае с Ефременко в это трудно поверить. Ему и так принадлежит пол-Москвы и еще черт знает сколько разной недвижимости по всему миру. Возможно, он желает определить степень родства с каким-нибудь человеком. В чем заключается интрига этого дела, еще предстоит разобраться. Однако и в том и в другом случаях речь идет об информации про его родственников. И если говорить о родственниках первой линии, это в первую очередь – мать, которой давно нет в живых. Во-вторых, отец, которого, как мы вчера слышали, убил Проня Исаев. Остался только родной брат по отцу, сын Манечки Кустовой, в девичестве Левченко. Других братьев у Семена Ефременко не было.
