Книга Портрет смерти. Холст, кровь, страница 11. Автор книги Алексей Макеев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Портрет смерти. Холст, кровь»

Cтраница 11

– Поворотный механизм, – сглотнув, сообщила Варвара. – Забавно, правда?

Мне так не казалось. Капля ассоциировалась с человеческим телом. Сие творение напомнило выставку «Мир тела», ежегодно проводимую доктором Гюнтером фон Хагенсом – спекулянтом на подспудных человеческих страхах. Он вымачивал мертвые тела в формальдегиде, замораживал, размораживал, удалял воду и жир, заменяя их пластиком. А потом изготовлял из тел выставочные экспонаты: люди со снятой кожей, со вскрытыми животами – в самых разнообразных захватывающих позах…

Мы находились в доме маститого живописца и еще не видели ни одной картины. Но вскоре увидели. Каждая вещь в этом доме знала свое место. «Портал» в южное крыло здания, представляющее груду навороченных кубов, как ни странно, из холла работал. Как это соотносилось с запертой дверью внизу, было не понятно. Мы окунулись в запутанную систему переходов, спиральных лестниц, небольших замкнутых помещений, снабженных оконцами с решетками и стальными жалюзи. Здесь и находилась картинная галерея. Произведения искусства (не отягощенные богато оформленными рамами) висели везде, кроме пола, даже на потолке. Безусловно, творения Эндерса, и писал он их здесь же: одна из дверей вела в продолговатое сужающееся помещение, заставленное мольбертами, шкафами, продавленными диванами, заваленное грудами непостижимых вещей, укрытых плотным целлофаном. Варвара отогнула пленку – и отдернула руку, порезавшись о зубчатую шестеренку. Сунула палец в рот, жалобно посмотрела на меня. Мы на цыпочках удалились из мастерской. Здесь не было ничего, что могло бы превзойти по интересу готовый продукт живописца…

Художник в творчестве явно шагнул за грань шизофрении (и других популярных психических заболеваний). Хулиган от искусства. Картины затягивали, как увлекательный детектив, внушали восхищение, брезгливость, страх. Жесткие интеллектуальные игры. Возможно, упреки в некоторой плакатности творений Эндерса не лишены оснований, но и что? Предназначение художника: затягивать, как болото, играть на инстинктах, взывать к чувствам – пусть даже не очень красивым… Совмещение образов, лишенных логических взаимосвязей, бессознательное, «обманки» – когда реальные изображения персонажей проходят в немыслимых, бредовых сочетаниях. Со стен, с потолочного покрытия галереи на нас взирали необычные персонажи. Изможденные, обросшие струпьями люди в лохмотьях брели через равнину, озаренную сполохами северного сияния. Крупным планом – кисть руки с обкусанными ногтями, прорисованная до последней волосинки на третьей фаланге. Но с обратной стороны – обычная мятая перчатка, небрежно наброшенная на крючок в прихожей… На фоне пустынного ландшафта возникали фантастические видения. Прекрасная обнаженная дама растворялась в пространстве, насыщенном парами соляной кислоты. Она меланхолично смотрела на то, что осталось от ее растворившихся ног, как кровоточащие язвы разлагают впалый живот… Вечерние мистерии, исполненные ярких звезд на темнеющем небе, глыбы энергоблока под саркофагом, грязные танцы в исполнении гипертрофированных уродцев с большими человеческими глазами. Фигуры обрисованы гибкими упругими линиями… Лист лотоса преображался в дряхлого старика с перепончатыми крыльями. Огнедышащее небо, раскаленная каменистая земля, изувеченные демоны выползали из трещин… Ливень из зубастых муравьев, заставший врасплох семью, путешествующую в горах на автомобиле: взрослые уже погибли от ядовитых укусов, израненные дети спасаются бегством… «Морская болезнь», висящая в моем офисе, и которую я уже знал до последнего безмолвного крика ее персонажей (я чуть не вскрикнул от расстройства чувств). Иные вариации на темы морской болезни. Безумные животные на длинных комариных ногах (явно заимствованые у Дали) разрывали на части Эйфелеву башню. Чем не угодила? Общественное мнение начала двадцатого века, когда Эйфелева башня казалась уродиной любому парижанину? Шафрановые одежды буддийских монахов. Костлявый человек, пробивающий головой дырку в стене. Призраки, бродящие в радиоактивном тумане. Кладбище убитых топором тележек из супермаркета, остатки еды, крысы (и охота была вырисовывать каждую тележку?). Ребенок с выпученными от ужаса глазами выбирался из материнской утробы. Дом на Плата-дель-Торо, 14 (не узнать его просто невозможно, невзирая на подросшие сваи), рассыпался в прах от землетрясения, из окон вылетали люди с орущими ртами, в разбитой гостиной пианист в черном смокинге и накрахмаленной манишке самозабвенно бил по клавишам…

– Андрюша, может, хватит для начала? – взмолилась Варвара. – Голова уже кругом…

– Не говори, – я начал растирать онемевшие виски. – Сам превращаюсь в подростка-дегенерата… Если не путаю, это философия Анри Бергсона, что суть явлений можно постичь не разумом, а только интуицией.

– И Фрейда, – вздохнула Варвара. – О бессознательном, как важнейшей сфере человеческой психики.

Мы выбрались из галереи в холл второго этажа. Пришлось поплутать, чтобы найти обратную дорогу. В холле ничего не изменилось, только «капля» сделала несколько оборотов и вновь красовалась разорванными внутренностями.

Чем дольше мы находились в этом доме, тем сильнее охватывало чувство, что безумие не за горами. Мы подошли к окну. Пейзаж оставался нетронутым: абстрактные скульптуры, ослепительные цветники посреди газонов, качели…

– Качели, между прочим, качаются, – неуверенно заметила Варвара.

– Не, – я сконцентрировал фокус. – Не может быть.

И вдруг почувствовал, как волосы на затылке начинают медленно шевелиться…

Я начал поворачиваться всем корпусом.


Судя по ощущениям, за спиной стояла целая свора асассинов с остро отточенными ножами. Но это был всего лишь мальчик. Он стоял неподвижно и смотрел на нас. Ну и взглядец…

– Привет, пацан, – выбив ком из горла, поздоровался я.

Он продолжал нас рассматривать, как незваных гостей. Бледный анемичный подросток лет тринадцати, надменный, чистенький, вылизанный, с аккуратным пробором – явно не круглая сирота. У него был неприятный сверлящий взгляд. Не удивительно, что от такого внимания загривок начал неметь.

– Привет, пацан, – повторил я. – Как дела?

– Здравствуйте, – негромко и практически по складам произнес мальчонка. И продолжал молчать дальше. Мы с Варварой украдкой переглянулись.

– Конечно, здравствуй, мальчик, – ласково сказала Варвара. – Ты здесь живешь? Это ты сейчас качался на качелях?

– Я, кажется, знаю, кто ты, – сказал я. – Ты Марио. А твоя мама… тетя Изабелла.

Мальчик шевельнулся, словно муху плечом отогнал.

– Она не тетя. Она мама.

– Ну да, – спохватился я. – А вот Гуго Эндерс – твой дядя, верно? Это он у вас неделю назад пропал?

Я снова брякнул, не подумав (ну, не учили меня общаться с детьми!). Мальчик свел в кучку густые не по возрасту брови, взгляд его стал предельно неприятным.

– А мы не просто мимо проходили, – пришла на выручку Варвара, ущипнув меня за заднее место. – Мы прилетели из России по просьбе тети Эльвиры. Нас зовут тетя Варя и дядя Андрей…

Договорить она не успела. Реакция подрастающего поколения последовала незамедлительно. Мальчик развернулся, как на плацу, и зашагал к лестнице.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация