— Говард Рорк, — ровным голосом произнесла она.
— Мужества тебе не занимать, Доминик.
Вошёл Китинг и принёс коктейли. Глаза его лихорадочно блестели, и он слишком размахивал руками.
Тухи поднял бокал:
— За Гейла Винанда и его «Знамя».
III
Гейл Винанд поднялся из-за своего стола, чтобы поздороваться с ней.
— Здравствуйте, миссис Китинг.
— Здравствуйте, мистер Винанд.
Он подвинул стул, но, когда она села, не вернулся на своё место, а остался стоять, изучая её с видом знатока, словно основания для этого были ей известны и в подобном поведении не было ничего вызывающего.
— В жизни вы выглядите стилизованной версией своей собственной стилизованной версии, — начал он. — Как правило, когда я смотрю на прототип произведения искусства, я испытываю приступ атеизма. Но на сей раз я не могу сказать, что скульптор превзошёл Создателя.
— Какой скульптор?
— Тот, который создал вашу статую.
Он чувствовал, что за статуей кроется какая-то история, и убедился в этом, заметив, как в её лице на долю секунды появилась напряжённость, противоречившая её безразличному, но спокойному самообладанию.
— Где и когда вы видели эту статую, мистер Винанд?
— В моей художественной галерее, сегодня утром.
— Где вы её приобрели?
Наступила его очередь выразить удивление:
— Разве вы не знаете?
— Нет.
— Её прислал мне ваш приятель Эллсворт Тухи. В подарок.
— Чтобы устроить мне эту встречу?
— Мотивировка его была не столь откровенной, как, я полагаю, вы подумали. Но по существу да.
— Он мне этого не сказал.
— Вы не против того, что статуя у меня?
— Не особенно.
— Я ждал, вы скажете, что восхищены этим.
— Совсем нет.
Винанд без стеснения уселся на край стола, вытянув ноги и скрестив лодыжки. Он спросил:
— Я полагаю, вы потеряли след статуи и пытались найти её.
— В течение двух лет.
— Вам не вернуть её обратно. — И прибавил, следя за её лицом: — Но вы можете получить Стоунридж.
— Пожалуй, я изменю своё мнение. Я счастлива, что Эллсворт Тухи отдал её вам.
В этот миг он испытал горьковатое торжество, смешанное с разочарованием. Выходит, он всё же может читать её мысли, и мысли эти, оказывается, лежат на поверхности. Он спросил:
— Потому что это позволило вам встретиться со мной?
— Нет. Потому что вы предпоследний человек на свете, которого я бы хотела видеть владельцем этой статуи. Но Тухи — последний.
Ощущение торжества ушло — это было совсем не то, что должна говорить и думать женщина, добивающаяся Стоунриджа. Он спросил:
— Вы не знали, что она у Тухи?
— Нет.
— Вероятно, следовало бы разобраться с нашим общим приятелем, мистером Эллсвортом Тухи. Мне не нравится быть пешкой, и вряд ли это нравится вам. Мистер Тухи многое предпочитает замалчивать. Имя этого скульптора, например.
— Он вам не сказал?
— Нет.
— Стивен Мэллори.
— Мэллори?.. Не тот ли, кто пытался… — Он громко рассмеялся.
— В чём дело?
— Тухи сказал, что не может вспомнить имени. Этого имени.
— Неужели мистер Тухи вас всё ещё удивляет?
— За последние дни даже не раз. Это особая разновидность хитрости — подавать себя столь вульгарно, как это делает он. Очень редкая и сложная разновидность. Его артистичность заставляет меня почти уважать его.
— Не разделяю ваших вкусов.
— Ни в какой области? Ни в скульптуре, ни в архитектуре?
— В отношении архитектуры — определённо.
— А вам не кажется, что именно этого вам не следовало бы говорить?
— Вероятно.
Он посмотрел на неё и сказал:
— А вы интересная.
— Это не входило в мои намерения.
— Это ваша третья ошибка.
— Третья?
— Первая связана с мистером Тухи. В данных обстоятельствах можно было ожидать, что вы начнёте восхвалять его. Цитировать его, опираться на его огромный авторитет в вопросах архитектуры.
— Но можно было ожидать, что вы знаете, что такое Эллсворт Тухи. И к чему тогда были бы цитаты?
— Я рассчитывал сказать это вам, если бы вы дали мне такую возможность.
— Это было бы забавно.
— Вы ожидали, что вас будут здесь забавлять?
— Да.
— Рассказом о статуе? — Это была единственная уязвимая точка, которую он обнаружил.
— Нет. — Голос её стал резким. — Не о статуе.
— Скажите, когда она была создана и для кого?
— Это ещё одно, о чём забыл мистер Тухи?
— По всей видимости.
— Вы помните скандал со зданием, которое называли храмом Стоддарда? Два года назад. Вас здесь в это время не было.
— Храм Стоддарда?.. Кстати, откуда вы знаете, где я был два года назад?.. Минутку. Храм Стоддарда. Вспоминаю: святотатство вместо церкви или нечто подобное, что дало повод библейской команде устроить детский крик на лужайке.
— Да.
— Там была… — Винанд осёкся. И заговорил тем же тоном, что и она, — резко, с усилием: — Там был скандал вокруг статуи обнажённой женщины.
— Именно.
— Понимаю.
Он немного помолчал, затем резко, как будто сдерживая приступ гнева, источник которого она не могла угадать, начал:
— В это время я был где-то рядом с Бали
{66}. Мне неприятно, что весь Нью-Йорк видел статую до меня. Но на яхте я не читаю газет. Я отдал приказ вышвырнуть за борт любого, кто принесёт на яхту газету Винанда.
— Так вы не видели даже фотографий храма Стоддарда?
— Нет. Здание было достойно статуи?
— Статуя была почти достойна здания.
— Оно ведь было разрушено, правда?
— Да. С помощью газет Винанда.
Он пожал плечами:
— Помню, для Альвы Скаррета это были славные деньки. Большая сенсация. К сожалению, я всё пропустил. Но Альва хорошо поработал. Да, кстати, откуда вы узнали, что я отсутствовал, и почему сам факт моего отсутствия остался в вашей памяти?
