– Это вы точно подметили.
Умирая от любопытства и понимая, что не должна этого делать, Дайнека все же спросила:
– Кто те двое, с кем вы только что разговаривали?
Шепетов взглянул на нее удивленно, потом заговорил медленно, делая нарочито долгие паузы:
– Все вам расскажи да выложи! А, может быть, вы шпионка подосланная. Очаруете, заморочите и отра-а-а-вите, – закончил он страшным голосом.
– Что такое вы говорите… Мне и дела-то до вас нет, – дрожащим голосом прошептала Дайнека.
– Откуда мне знать? – заговорщицки проговорил Виктор.
Наконец она догадалась, что он попросту над ней посмеивается. А уж как мастерски он ушел от ответа! Скорее от обиды, чем из желания получить информацию, она твердо посмотрела ему в глаза:
– Ну, если это страшная тайна, можете не рассказывать.
Шепетов озадаченно отшатнулся:
– О-о-о, да вам палец в рот не клади! Ну что ж, извольте: это руководители службы информационной поддержки. Пиар. Знакомо вам это слово?
Дайнека молча кивнула. Тем временем по коридору к ним направился мужчина, которого она еще ни разу не видела.
– Где вас носило? Отвечайте! – металлическим голосом спросил у него Шепетов.
Мужчина замер, было видно, что ему крайне неловко. Превозмогая себя, он улыбнулся и, указав рукой в сторону девятого купе, сказал:
– К ребятам ходил…
Дайнека незаметно вернулась в купе.
«Странные отношения, какая-то патологическая зависимость», – отметила она про себя. Было очевидно: только что она имела честь лицезреть прихлебателя Казачкова, ничтожнейшего, по определению Ирины, человека.
Дайнека чувствовала, что Шепетов еще в коридоре, и была уверена, что он смотрит ей вслед. И Шепетов действительно смотрел, испытывая непонятное сожаление от того, что она ушла.
– По-моему, ты ему нравишься, – Ирина проснулась и сидела, поджав под себя ноги.
– Кому?
– Шепетову, ты ведь с ним сейчас разговаривала?
– Теперь я поняла, что ты имела в виду, когда говорила про Казачкова, – Дайнека решила уйти от ответа. – Я не спутала, его фамилия Казачков?
– Ты о шепетовской шестерке? А где ты его видела? – Ирина помрачнела. – Прости за глупый вопрос – конечно же, в коридоре.
– Почему он такое терпит?
– Не хочу о нем говорить.
Дайнека попыталась сменить тему:
– Я там одну парочку видела…
– Это еще кого?
– Едут в восьмом купе. У того, что постарше, такой провоцирующий взгляд, что прямо бросает в дрожь. Он та-а-а-ак на меня посмотрел… Почему?
– Нужно хорошо знать Кринберга, чтобы понимать – почему. У него повышенная подвижность, как у сперматозоида. Тот, что моложе, – Петя Круглов.
– Откуда ты их знаешь?
– Московские пиарщики, который год по Сибири чешут. Пиарят кого ни попадя.
– Они случайно не из агентства «Медиа Глобал»?
– Нет, что ты! Эти по сравнению с «Медиа Глобал» – ангелы, – Ирина стала серьезной. – В «Медиа Глобал» выполняют штучную работу: провокации, низости, оговор. По большому счету, этим занимаются все, но в «Медиа Глобал» особенно подло. Когда-нибудь я тебе расскажу.
В голосе Ирины прозвучала едва уловимая слабина, заметив которую Дайнека бестактно спросила:
– А почему не сейчас?
– Настроения нет.
– А я собиралась пойти к ним работать.
– Считай, Бог отвел.
– Слышала, что в вагоне нет ни одного свободного места. А в коридоре безлюдно.
– Все крысы – по своим норам. Здесь ведь не только шепетовские люди едут. В третьем купе – помощники Геннадия Турусова. Они даже в коридор не выходят – опасаются провокаций.
Ирина вдруг улыбнулась.
– Что? – спросила Дайнека.
– Просто мне в голову пришла отличная мысль. Предвыборная кампания – прекрасная школа для начинающего пиарщика. Улавливаешь?
– В смысле?
– Думай…
Теперь они улыбались обе, глядя друг другу в глаза.
– Слушай, это же здорово! – наконец сообразила Дайнека.
– Дошло? Считай, что практику ты получила. Вместе с бесценным опытом предвыборной гонки.
– Не знаю, что и сказать… Но ведь меня могут не взять!
Ирина махнула рукой, отметая сомнения:
– Тебе повезло с попутчицей: тетя устроит.
– Спасибо!
– Пока не за что.
Дайнека улеглась на свое место, придвинулась к стенке. В соседнем купе кто-то ворочался. Перегородка затряслась.
– Охрана на отдых устраивается, – проворчала она, сдвигаясь на край. Было неприятно осознавать, что в нескольких сантиметрах от тебя лежит чужой человек.
– Охрана едет в седьмом купе. Видела, как сегодня утром они сменяли друг друга?
– Только что с одним говорила, – Дайнека приподнялась на локте. – Ты что-нибудь слышала про Воропая?
– Конечно.
– Охранник Шепетова, Валентин, рассказывал, как на самолете прилетал его арестовывать.
– Хорошо помню эту историю. Двое суток домой попасть не могла. Сначала со съемочной группой дежурила у воропаевского дома. Потом, когда его взяли, поехала в Абакан. Интересный сюжет получился.
– Еще Валентин рассказывал, что Воропай чеченцев в Красноярск не пустил.
– Сначала он «синих» из города выбил, – уточнила Ирина.
– Синих? – не поняла Дайнека.
– «Синими» называют бандитов с татуировками, тех, кто сидел в тюрьме.
– А как он их выбил?
– Нанял ребят – они и отстреляли. И про чеченцев Валентин правильно говорит. Мне рассказывали, как Воропай к ним ездил на «стрелку», – Ирина кривенько усмехнулась. – Представь себе: за городом, на берегу Енисея несколько машин вооруженных чеченцев. Ждут пять минут… десять… Через полчаса подъезжает «Мерседес», позади него еще два. Из открывшейся дверцы на землю медленно опускается нога в ботинке из крокодиловой кожи. Спустя две минуты – вторая. Потом, не торопясь, появляется сам Воропай. Знаешь, что он сказал?
– Что? – Дайнека смотрела на нее широко открытыми глазами.
– Мне, говорит, с вами, мразями, разговаривать некогда. Как скажу, так и будет. Паренек, который там был, чуть в штаны не наделал, думал, что живым не уйдет.
– Получается, он порядок в городе наводил?
Ирина задумчиво посмотрела в окно.
– Воропай – удивительный человек. Опасный и справедливый. Великодушный и жестокий. Необыкновенный набор несочетаемых качеств. Я много об этом думала, и когда особенно захотелось сказать: «Как он хорош!», мне вдруг пришла в голову мысль: окажись однажды я на его пути… Что тогда?
