По залу ожидания аэропорта перемещались нескончаемые толпы пассажиров. Вклинившись в одно из течений, Вячеслав Алексеевич на ходу перебирал глазами номера стоек.
– …прибыл рейс номер… из Красноярска… ожидающих… в зале прибытия… – эхом разносилось по всему зданию.
У стойки под номером двадцать не было ни души. У него практически выхватили из рук саквояж. Наклеив липкий ярлык, служащий кинул его на транспортерную ленту.
– Поторопитесь, посадка заканчивается, – сказала девушка, протягивая посадочный талон.
Вячеслав Алексеевич повернулся, чтобы направиться к выходу. Внезапно ему показалось, что в толпе мелькнула фигурка дочери. Ее черная курточка с замшевой бахромой была слишком приметной. Он понял: Дайнека вернулась в Москву. И, забыв про все на свете, побежал вслед за ней.
– Куда вы! – вскрикнула девушка из-за стойки. – Не туда! Не туда!
Вячеслав Алексеевич бежал, расталкивая людей, подпрыгивал, пытаясь разглядеть в толпе дочь. Перехватив насмешливый женский взгляд, вдруг понял, как нелепо выглядит, выхватил телефон, набрал номер.
– Черт!
Телефон Дайнеки был недоступен. Скорее всего, она не успела включить его после посадки.
«Перезвоню позже», – Вячеслав Алексеевич взглянул на вокзальные часы и поспешил на посадку.
Глава 22
Красноярск, наши дни
Дайнека вернулась в Красноярск тем же самолетом, что улетела. Встретив ее на стоянке, Ирина распахнула дверцу машины.
– Привезла?
– Привезла.
– Рассказывай.
– Нечего рассказывать.
И действительно, все самое интересное в этой истории произошло на глазах у Ирины. А именно: выслушав Роксану, они с Дайнекой пришли к выводу, что, похитив счастливый галстук, Шепетов хотел морально уничтожить Турусова еще до решающей схватки в теледебатах.
Сцена его триумфа могла выглядеть так. Кандидаты садятся в кресла перед телекамерами. Расстроенный необъяснимой пропажей Турусов с ужасом видит свой талисман на шее у оппонента и теряет дар речи. Естественно, Шепетов побеждает.
Но, к счастью, Дайнека догадалась спросить у Роксаны:
– Вы сказали, что галстуков было два…
Выяснилось, что еще один галстук Роксана видела у академика Петрова, друга Турусова. Он жил в Москве и был человеком очень известным. Правильный вопрос и нужный ответ позволили спасти дочь цыганского барона, а заодно и Турусова. В записной книжке Роксаны отыскался номер Петрова. Позвонив академику, она убедила его на время передать галстук другу.
Дайнека вылетела в Москву. Ей не пришлось никуда ехать. Вопреки договоренности, академик сам встретил ее в аэропорту. Петров был очень крупным мужчиной и заметно возвышался над толпой. Над головой он держал оранжевый галстук.
– Я знал, что вы меня увидите! – весело сообщил он Дайнеке. – Поэтому решился сам приехать в аэропорт. Теперь вы сможете быстрей улететь обратно.
Академик протянул ей реликвию и, прощаясь, задумчиво произнес:
– В конце концов, чего еще мне желать? Всего, что хотел, я добился, а Геннадию еще предстоит стать губернатором. Ведь дело, собственно, не в счастливом галстуке, а в вере. Я давно это понял.
После возвращения Дайнеки в Красноярск они с Ириной помчались к Роксане, потом в штаб. Готовясь к теледебатам, Ирина весь день просидела в кабинете Турусова, а Дайнека маялась в своем закутке.
В принтере она заметила забытый листок, достала его и увидела почерк Резанова. А внизу красовался рисунок: милая головка Кончиты и какое-то украшение. Дайнека свернула лист и сунула в задний карман джинсов.
До конца рабочего дня она просидела в Интернете, разыскивая информацию о командоре. Увидев заголовок «Последнее письмо Резанова», кликнула по нему, пробежала глазами.
24 января 1807 года Резанов писал из Иркутска в Санкт-Петербург родственнику своей умершей жены – Булдакову:
«Из калифорнийского донесения моего не сочти, мой друг, меня ветреницей. Любовь моя у вас в Невском, под куском мрамора, а здесь – следствие энтузиазма и новая жертва Отечеству. Консепсия мила, как ангел, прекрасна, добра сердцем, любит меня; я люблю ее и плачу о том, что нет ей места в сердце моем, здесь я, друг мой, как грешник на духу, каюсь, но ты, как пастырь мой, сохрани тайну».
Дайнека повторила вслух фразу Резанова:
– И плачу о том, что нет ей места в сердце моем… – она склонила голову и прошептала: – Значит, не любил. Ирина была права.
Вечером Дайнека поехала к Ирине домой, смотреть по телевизору дебаты Турусова с Шепетовым.
Устроились на ковре посреди гостиной. Притихший Эдик сидел на диване.
Телеведущий деловито читал текст с суфлера:
– …В ближайшие выходные в Красноярском крае пройдет второй тур губернаторских выборов. С самого начала предвыборной гонки было ясно, что второго тура не миновать…
– Это Костя-Голубчик с Первого губернаторского, – пояснила Ирина, не отводя взгляд от телевизора.
– Почему голубчик? – поинтересовалась Дайнека.
– Потому что ангельская красулечка… Разве не хорош? Однажды мы с ним… – спохватившись, махнула рукой. – Потом расскажу.
– …несмотря на то, что во второй тур вышли только два претендента, никто не возьмется предсказать исход выборов. Победит сильнейший, именно ему достанется один из самых богатых с точки зрения природных и промышленных ресурсов регионов России…
Камера взяла общий план, на экране появились Виктор Шепетов и Геннадий Турусов.
– Позвольте представить вам наших уважаемых гостей…
– Господи… – прошептала Дайнека.
– Не дрейфь! Мы сделали все, что могли.
– …это будет принципиальный разговор двух кандидатов в прямом эфире, чтобы все жители края могли увидеть…
Костя-Голубчик, ангельская красулечка, улыбался, и телевизионная камера снова взяла его крупным планом.
– Сгинь, – мрачно произнесла Ирина.
– …изложить свои взгляды на социально-экономическую ситуацию в крае, а также обозначить те шаги, которые они намерены сделать в случае избрания на должность губернатора…
– Забыла тебе сказать, звонила Роксана, она была в самолете. Ее отпустили сразу, как только забрали галстук.
– Думаешь, оставят ее в покое?
– После выборов она никому не будет нужна. А выборы в воскресенье. До тех пор отсидится за высоким забором. К тому же галстук она отдала. Смотри, Шепетов!
– …экономика Красноярского края находится в глубоком кризисе… – Виктор Шепетов выглядел идеально: прекрасная стрижка, ухоженное лицо, уверенный взгляд. Его костюм соответствовал случаю, рубашка тщательно подобрана к галстуку. Сдержанная ваниль выгодно оттеняла кричащий цвет безвкусного оранжевого галстука.
