– Иммерсионная жидкость
[16]
и рефрактометр
[17]
.
Монгол взял подвеску и положил ее на предметный столик
[18]
микроскопа, потом поднял голову.
– Здесь темно. Можно включить верхнее освещение?
Кирилл метнул взгляд в зеркало и направился к двери, где был выключатель.
Убедившись, что крышка алюминиевого чемодана перекрывает обзор со стороны зеркала, Монгол сместился чуть в сторону, чтобы закрыть микроскоп от камеры наблюдения. Неуловимым движением выкрутил объектив и что-то вынул из-под него. Бриллиантовая подвеска с предметного столика перекочевала в полый цилиндр, а на ее месте оказалась точно такая же. Еще одно движение, и объектив микроскопа встал на прежнее место.
Вспыхнула люстра. К столу вернулся Кирилл.
– Так хорошо? – он обшарил взглядом стол, скользнул глазами по лицу и рукам Монгола.
Тот с невозмутимым видом приник к бинокулярной насадке
[19]
микроскопа.
– Да, так хорошо. А теперь попрошу мне не мешать.
Исследование драгоценности продлилось около часа. Монгол что-то писал, смотрел в микроскоп, опять записывал и изучал желтый бриллиант с помощью рефрактометра. Все это время Кирилл стоял рядом, наблюдая за каждым его движением. Наконец Монгол собрал в стопку листы с таблицами, которые заполнял, и встал из-за стола.
– Я закончил, – уложив свои инструменты в алюминиевый чемоданчик, он поместил его в кожаный кейс, туда же определил все бумаги и документы.
В комнату вошел тот же мужчина, что принес подвеску. На этот раз он осмотрел ее, после чего вынес из комнаты.
Кирилл достал из внутреннего кармана пиджака пухлый конверт и протянул Монголу.
– Напоминаю, вопрос конфиденциальный. Никаких упоминаний о камне с вашей стороны быть не должно, – сказал он.
– Вы имеете дело с серьезной фирмой, – еще раз повторил Монгол, взял конверт и сунул в карман. – Сертификат вам доставят.
Они вышли из дома, пожали друг другу руки, и Монгол сел в машину. Оттуда, с заднего сиденья, бросил взгляд в окно кабинета, где только что был. Из-за стекла на него смотрел человек с предвыборных агитационных плакатов – Геннадий Андреевич Турусов.
– В аэропорт, – распорядился Монгол.
Поднявшись по ступеням в здание Красноярского аэропорта, Монгол зашел внутрь. Обернувшись, убедился, что автомобиль, на котором он приехал, тронулся и быстро скрылся из виду.
Немного подождав, Монгол снова вышел на улицу и направился к мусорным бакам. Там вытащил из кожаного кейса алюминиевый чемодан, достал из него микроскоп, выкрутил объектив. На ладонь выпала бриллиантовая подвеска. Монгол спрятал ее во внутренний карман пиджака. Потом выкинул все инструменты в мусорный бак, скомкал документы, бросил их в алюминиевый чемодан, туда же последовал поддельный швейцарский паспорт. Пристроив чемодан в стороне от мусорных баков, Монгол поджег бумаги и подождал, пока они сгорят. Потом достал телефон, вынул симку и пальцами сломал ее. Телефон швырнул в мусорный бак.
Усмехнувшись, вспомнил, что установил на будильнике нужное время. Звонок прозвучал в самый напряженный момент, когда его могли серьезно проверить. Поговорив с несуществующим абонентом, он сбил с толку Кирилла.
Монгол не был уверен, что все сделал правильно. Возможно, настоящий геммолог смог бы его уличить. Но те, для кого был устроен весь этот спектакль, не дали верной оценки его действиям, потому что знали не больше, чем он сам.
Заметив такси, Монгол поднял руку. Спустя пару минут он уже ехал в сторону Красноярска.
Глава 25
Москва, наши дни
Семен Крестовский пришел в фитнес-центр не потому, что любил спорт, ему здесь назначили встречу. Вадим Николаевич Рак предпочитал выдергивать человека тепленьким, не готовым к ответу.
Крестовский привык к такой манере общения и выработал свои способы реагирования. Когда ему позвонили и сообщили, что ждут через сорок минут на другом конце города, он сообразил, что на машине ему не поспеть, и спустился в метро. Доехал до нужной станции, взял такси и за время пути перебрал все возможные повороты предстоящего разговора. Он знал, какие вопросы задаст ему Рак, осталось найти ответы. А это было непросто.
Монгол так и не позвонил. Единственным козырем было уведомление о том, что он получил посылку, а значит, приступил к основному заданию. Крестовский надеялся, что бриллиантовая подвеска уже у него. Привезет ли он бесценный бриллиант в Москву – вопрос, о котором пока лучше не думать. При встрече с Раком не должно быть даже тени сомнения. Иначе ему конец.
Вадим Николаевич сидел на тренажере и лениво крутил педали. На время его пребывания фитнес-центр очистили от лишних людей. Остался необходимый персонал и охрана. Теперь еще и Крестовский.
– Здравствуй, Крест, – Вадим Николаевич кивнул на второй тренажер. – Садись, будь любезен, составь мне компанию.
Крестовскому и в голову не пришло отказаться, сославшись на отсутствие спортивной экипировки. Как был, в пальто и ботинках, он сел на велосипед и начал крутить педали.
Минут через пять Рак сказал:
– Не хотел знать подробности, а придется. Ты, Семен, не оставил мне выбора.
Крестовский молча крутил педали. Рак продолжал:
– Расскажи, как организовано изъятие.
«Изъятие… Слово-то какое выбрал!»
Не прекращая работать ногами, Крестовский начал рассказывать:
– Вы знаете, после того, как из агентства «Медиа Глобал» сообщили, что люди Турусова ищут оценщика драгоценных камней, я подставил им вымышленную фирму «Swiss diamonds». Для этого пришлось арендовать офис в Лугано, завести липовый сайт…
Вадим Николаевич прервал его:
– Экие ловкачи в «Медиа Глобал»! Любого кандидата – как сквозь рентген!
– Они работали на предвыборную кампанию Виктора Шепетова.
– Знаю! То, что Турусов выслал в «Swiss diamonds» фотографию старинной подвески, и она мне понравилась, знаю не хуже тебя. Одного понять не могу: почему она еще не у меня? Кстати, для чего ему нужен геммолог?
– Необходим сертификат. Без него бриллиант не продать.
– Поиздержался, паршивец… – Вадим Николаевич снял с плеча полотенце и вытер со лба пот. – Столько лет прятал камушек, жда-а-а-л…
