— Что?
Она поднялась на ноги и закружилась, словно в танце, шурша дневным платьем. Вдруг она хохотнула и крикнула: «Смотри!» и подняла подол и нижние юбки, показав длинные точеные ноги в шелковых чулках, игривые подвязки под коленями, пояс для чулок и трусики с многочисленными оборками. Он ожидал увидеть традиционные, все скрывающие панталоны. От вида её у него захватило дух.
— Господь милостивый и всемогущий… — пробормотал он.
— Это для твоего удовольствия и только, мой дорогой, — сказала она, розовея от собственной смелости и хохоча над его покрасневшим лицом, потом с кокетливой улыбкой на мгновение подняла юбки над головой, так же внезапно уронила их и встала, обмахиваясь веером. — Это последняя мода, больше никаких панталон! — чуть задыхаясь, объявила она. — С панталонами покончено. Репортер в «Фигаро» пишет, что теперь некоторые из самых знаменитых дам Парижа даже трусики не надевают в оперу — в особых случаях, — чтобы доставить тайное удовольствие своим возлюбленным.
— И думать не смей, — грозно проговорил он, хохоча вместе с ней, захваченный её безудержной радостью. Он поймал её за руку и усадил к себе на колени. — Одна мысль об этом свела бы меня с ума.
Она уткнулась лицом в его плечо, довольная тем, что её план удался.
— Пожалуй, я стану шептать тебе на ухо за обедом, иногда, или во время танца, что забыла их надеть, просто чтобы подразнить моего сказочного принца, но лишь когда мы будем женаты и только ради шутки. Ты ведь не возражаешь, chéri, нет — против этой новой моды, без панталон?
— Ну конечно нет, — ответил он со светской улыбкой, в душе думая иначе. — Если это модно, значит, это модно.
— Ты говорил, что сегодняшний ужин должен стать праздником?
Тяжесть опять легла ему на сердце.
— Да-да, должен был. Но… наберись терпения, Анжелика. Через несколько дней я смогу открыть тебе истинную причину — просто мне нужно подождать немного. А пока знай, что я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя…
К вечеру погода испортилась, но это не подмочило настроения гостей Малкольма. Главная столовая фактории Струанов была построена специально для таких торжеств, и в сравнении с ней любые другие подобные помещения в Поселении, исключая разве что клуб, выглядели тесными каморками. Сверкающее серебро, хрустальные бокалы, тончайший пекинский фарфор, более тридцати гостей в вечерних платьях или парадных мундирах. Хоуг не принял приглашения, у него был жар.
Ужин по обыкновению был непомерным и в конце концов закончился. Сейчас, под одобрительный гул, длинный стол отодвинули к стене — случай редкий, но почти обязательный, когда присутствовала Анжелика: всем гостям хотелось танцевать с ней. Кроме Джейми, но только в этот вечер. По предварительной договоренности с Малкольмом Джейми незаметно удалился, пока все суетились, переставляя стол:
— Извини, но мне что-то не особенно хочется танцевать, я тихонько выскользну, тайпэн.
— Мы оба поклялись забыть на сегодня о катере.
— Дело не в этом, просто хочу собраться с мыслями.
Сегодня Анжелика была единственной леди на вечере, постоянно сменяя кавалеров, она кружилась в волнующих кровь ритмах вальсов и полек, исполняемых Андре Посеном на рояле, который под гром аплодисментов был доставлен сюда весной. По заведенному обычаю она танцевала один танец с каждым гостем, после каждых четырех танцев могла отдохнуть и могла перестать танцевать в любой момент по своему желанию. Её лицо лучилось, она была в новом платье из красного и зеленого шелка, но её кринолин был меньше обычного, что подчеркивало её осиную талию и высокую грудь. Вырез платья едва прикрывал соски, как того требовала парижская мода; отсутствовавшие священники в голос осуждали подобное бесстыдство, зато каждый мужчина в зале пожирал её глазами.
— Довольно, mes amis,
[31]
— сказала она по истечении часа под стоны и мольбы тех, кто ещё не получил своего танца, и вернулась к Малкольму, обмахиваясь веером, разгоряченная и возбужденная.
Он сидел в огромном кресле резного дуба во главе стола, размякший от вина и бренди.
Она присела на подлокотник кресла. Его рука легко обвила её талию, её — легла ему на плечи.
— Ты танцуешь божественно, Эйнджел.
— Ни один из них не сравнится с тобой, — прошептала она. — Это было первое, что привлекло меня в тебе, и, мой сказочный принц…
Радостные крики прервали её. К её смущению и досаде, пальцы Андре медленно и соблазнительно начали первые аккорды канкана. По-настоящему раздраженная, Анжелика мотнула головой и не тронулась с места.
К её удивлению и под восторженный рев гостей, в центр круга вышли Паллидар и Марлоу. Поверх их мундиров были повязаны полотенца на манер дамских юбок. Заводная музыка набирала темп, и оба начали уморительно смешно пародировать этот танец, ставший скандалом всего цивилизованного мира, не считая Парижа, все быстрее и быстрее, задирая импровизированные юбки все выше и выше, выбрасывая ноги под несмолкающие крики захлебывавшихся от веселья зрителей, кулаками отбивавших ритм по своим столам, пока оба отважных офицера, с красными лицами, вспотевшие в тесных мундирах, не попробовали сесть на шпагат и не повалились кучей среди бури восторга, криков «анкор, анкор» и оглушительных рукоплесканий.
Хохоча вместе со всеми, Малкольм милостиво отпустил её, и она подошла к танцорам, помогла им подняться, поздравляя их и благодаря за доставленное удовольствие.
Паллидар, часто дыша, изобразил мучительный стон.
— Кажется, моя спина уже навсегда вышла из строя.
— Шампанского для армии и рома для флота! — выкликнула она, взяла обоих под руку и подвела к Малкольму, чтобы он тоже похвалил их. Она улыбнулась ему. — Канкан не для меня, а, дорогой?
— О, это было бы слишком.
— Готов поручиться, — сказал Марлоу.
— Да уж, — кивнул Малкольм, приятно возбужденный, деля с ней улыбку, значение которой было понятно им одним.
— Замечательная идея, Андре! — Филип Тайрер улыбался ему, стоя у рояля. — Сеттри сказал, что вы подготовили все это вместе с ними.
Андре знаком подозвал его поближе.
— Послушайте, я могу сказать вам, как с этим справиться: не ходите к ней сегодня, даже хотя у вас и назначено свидание на вечер. — Он едва не рассмеялся вслух, увидев, как у Тайрера отвисла челюсть. — Сколько раз я вам говорил, что здесь почти не бывает секретов. Может быть, я смогу помочь… если вам нужна помощь.
— О да, да, нужна, пожалуйста, прошу вас.
— Если только вы не хотите, чтобы вас довели до сумасшествия и чтобы Фудзико досталась вам за астрономическую сумму — из вас все равно выжмут больше, чем она стоит, Филип, но вы не переживайте, будет нечестно, если вас обдерут как липку, и это вопрос лица. Не обсуждайте этот план с Накамой и повторяйте отказ изо дня в день по крайней мере неделю.
