– Может, мне попозже зайти? – Голос Винсента слегка дрогнул. Ему казалось, что только он это заметил.
– Садитесь. Давайте коротко.
Молодой юрист сел и начал листать бумаги, лежащие в папке.
– Это по делу Вимса, – начал он.
– Я так и думала. В чем проблема?
– Помните, когда мы с вами беседовали в понедельник с мистером Лейландом, вы…
– Помню. Так в чем проблема?
Винсент нахмурился. Ему говорили, что она жесткий начальник, но никто не предупреждал, что сегодня она вообще встала не с той ноги.
– Просто дело в том… – Услышав в голосе предательскую дрожь, он остановился и проглотил слюну. Затем продолжал:
– Мне кажется, что…
Он снова замолчал и смущенно посмотрел на нее, пытаясь догадаться, что она знает о его опасениях.
– Что-нибудь серьезное? – спросила она мягче. – С вами все в порядке?
– Да, я… Мне только надо…
Он глубоко вздохнул.
– Я уперся в каменную стену, – сказал он наконец; потом, словно объясняя детали, повторил: – Я уперся в каменную стену.
– Поняла: вы имеете в виду, что уперлись в каменную стену.
Он поднял глаза и с облегчением увидел, что она улыбается.
– Кто-то дергает за ниточки, мисс Вейл. – На этот раз он понял, что дрожь в его голосе была заметна и ей. – Я имею в виду, что сначала все окружено как бы каменной стеной, а потом вдруг становится чистой и простой работой.
Она вежливо кивнула.
– Ну, да, чистенький кирпич. Понятно.
– Понимаю, что мои слова звучат странно, – признался он. – Мне очень неловко все это вам излагать, но…
В возникшей тишине Джейн Вейл кашлянула и снова посмотрела на часы.
– Но некому больше все это излить?
– Разрешите, я расскажу, что случилось?
– Да что вы? Это будет очень любезно с вашей стороны.
Он поморщился.
– Извините. Но все эти дела так меня запутали. Сразу после нашей встречи в понедельник я запросил по телексу в Вашингтоне досье на Вимса. Во вторник они ответили: ничего не известно. Это показалось странным. Если помните, мы заинтересовались Вимсом только из-за того, что минюст попросил задержать выдачу его паспорта, когда мистер Лейланд собирался его выдать. Теперь министерство юстиции заявляет, что никогда не слышало о Вимсе.
– Прямо так и говорит?
– Не совсем этими словами. Но могли бы и так написать. После всех этих телексов я решил позвонить. Вы уже ушли с работы. Я разговаривал в Вашингтоне с отделом, который просил задержать выдачу паспорта Вимсу. Они мне сказали, что я кретин и надо просто забыть об этом деле; спросили, неужели у меня нет чего-нибудь такого, что можно было бы сделать в интересах дяди Сэма, и так далее. Поэтому…
Он остановился, будто не зная, стоит ли продолжать.
– Поэтому?
– Я сделал то, что, может быть, и не следовало делать, то есть использовал другие каналы. У меня есть приятель в министерстве юстиции. Мы вместе кончали школу права. Я нашел его на работе и спросил, какого… что происходит? Он позвонил мне через час. Вот здесь-то и началась самое загадочное.
Он видел, что мисс Вейл изо всех сил старается не смотреть на часы, а поэтому торопливо продолжал:
– Он попросил меня позвонить позже, «как в доброе старое время, когда ты оказался прав».
– Это вас напугало?
– Я вспомнил, что это значит. – Винсент поправил очки. – Когда мы учились в школе права, то часто звонили домой, прося прислать деньги. Он тогда сказал, что надо самому платить за телефон. А я возразил, что если позвонить из телефонной будки за счет родителей, то это подчеркнет тяжесть положения. Оказалось, что прав был я.
Он заметил, что Джейн Вейл снова улыбается, и быстро продолжил:
– Вспомнив все это, я позвонил ему из телефонной будки вчера ночью, уверенный в том, что он дома, и попросил соединить меня с ним за его счет. Первые слова, которые он произнес, были: «Ты из телефонной будки?» Тогда я понял, в чем дело. Он боялся, что его или мой служебный телефон прослушивается!
Винсент перелистал содержимое папки и остановился на листе с карандашными пометками.
– Он сказал, что этот Вимс и другой парень, его помощник, – неприкосновенны. Я возразил, что неприкосновенных людей нет. Оказалось, его начальники дали ему понять, что Вимс и второй парень – из ЦРУ.
– Что?
– То ли сотрудники, то ли по контракту работают. Он мне совершенно прямо сказал, что не хочет рисковать, углубляясь в эту проверку. Это дело связано с национальной безопасностью. Вот и все. Но и этих сведений вполне достаточно и для него и, конечно, должно быть, для меня. Он имел в виду нас.
– То есть нет больше просьбы задержать выдачу нового паспорта?
– Очевидно.
Она долго сидела молча и обдумывала создавшееся положение.
– Но формально на данный момент у нас есть первоначальное требование задержать выдачу?
– Верно.
– Никто официально не отменял это требование – ни письменно, ни устно?
– Так.
Она встала из-за стола.
– Тогда вот что, – сказала она, показывая, что ей пора идти. – Слушайте внимательно.
– Да.
– Не делайте ничего. Мы будем действовать в соответствии с первоначальным требованием задержать выдачу паспорта, пока не придет что-нибудь, меняющее это указание.
Она проводила его до двери и вышла с ним из кабинета.
– Если это на самом деле вопрос национальной безопасности и ЦРУ остро нуждается в том, чтобы Вимс получил новый паспорт, мы об этом узнаем. Если же нет, мы будем исходить из того, что кто-то в Вашингтоне сознательно напускает туман.
– О'кей. – Винсент почувствовал облегчение. – А что с другим парнем?
Они шли по коридору: Джейн Вейл направлялась на совещание.
– Другой парень?
– Помощник Вимса по имени… – Винсент на ходу снова перелистал папку, – по имени Энтони К. Риордан.
* * *
Бернсайд проснулся утомленным. Голова болела. Пока была жива жена, он редко напивался, но вчерашний разговор с этим молодым парнем из посольства вдохнул в него надежду. После его ухода Бернсайд принял довольно много перед тем, как доползти до своей берлоги.
В какой-то из ближайших церквей отзвонил колокол, но Бернсайд не обратил на это внимания. Он уже давно перестал прислушиваться к этому звуку. Однако вспомнил, что ему надо было сегодня утром куда-то ехать. Этот парень сказал ему, что…
В нагрудном кармане пиджака Бернсайд нашел бумажку, на которой было нацарапано:
