Прекрасные большие глаза Лейлы, темные от теней и грима, редко моргали из-за обилия краски. Но сейчас она растерянно заморгала, и глаза ее сузились от попыток убедиться в том, что она видит именно то, что есть.
Альдо Сгрои, толстый молодой человек с жесткими волосами и выпученными глазами, был здесь в прошлый вторник, как и Аида Баттипалья, маленькая брюнетка с бесчисленными каскадами завитков. Но в «Огги» Альдо был худым и лысым, а Аида – крупной блондинкой.
Она набрала номер телефона брата в «роллс-ройсе». Ему, такому эмоциональному, придется объяснить все осторожно, чтобы он не начал вопить.
* * *
Около девяти тридцати зазвонил телефон на столе Неда Френча. Он не брал трубку до тех пор, пока они с Шамуном не просмотрели набор изображений Уинфилд-Хауза. Большая часть звонков Неду, строго говоря, не была связана с официальными обязанностями военной секции. Как было им заведено, ни гражданская секретарша, ни сотрудники-военнослужащие – никто, кроме Шамуна, не мог отвечать на звонки. На одиннадцатом звонке Нед поднял трубку.
– Полковник Френч.
– Извините, что приходится беспокоить, полковник. – По голосу было ясно, что П. Дж. Р. Паркинс нервничает. После бессонной ночи его деревянная вежливость исчезла, сейчас ее заменил наигранно-иронический тон. – Вы хорошо спали?
– Совсем не спал. Пришел отчет о вскрытии?
– Потому я и звоню. – Голос звучал устало.
Френч почувствовал раздражительное упрямство, может, это была реакция на бессонную ночь.
– Надеюсь, это не секретная информация, – спросил он шпика из Спецотдела. – Конечно, по телефонам канцелярии говорить небезопасно.
– Вы в этом уверены, полковник? – Последовала долгая пауза, и Нед понял, что Паркинс пытается собраться с духом. – Суть в том, что эта чертова экспертиза только предполагает, а не утверждает. Трудно разобраться, воздействовали на уже имевшиеся повреждения, чтобы убить, или нет. Сейчас у нас восемьдесят процентов за то, что это было убийство, а двадцать – что нет. В этом что-то есть, а? – спросил он кисло.
– Но вы же не можете оперировать процентами?
– Это так. Поэтому мы считаем это убийством, полковник. У нас есть ваши показания, поэтому другие пока нам не нужны.
– Нам? – спросил Нед. Короткое местоимение эхом отдалось в трубке. – Почему эту линию не прослушивали?
– Я имею в виду Билла.
[52]
Теперь это работа Ярда.
[53]
Они это дело забрали себе, и Джемпоту, то есть инспектору Малвею, придется поиграть в игры с серьезными ребятами.
– Счастливчик Джемпот.
– Да уж, и впрямь, – сказал Паркинс, прибегая к привычному для англичан языку пауз и недомолвок. – Такие вот дела, а?
– А есть надежда, что я вам не буду нужен до исхода воскресенья?
– Воскресенья? А, ну да, воскресенье. – Паркинс издал какие-то звуки, прочищая горло. – Мне сказали, что вы обращались в департамент регулирования движения и просили установить посты проверки на Ганновер-Гейт и у Макклфорд-Бридж?
– Я попросил об этом в понедельник, когда мы поняли, что должны будем контролировать въезжающий транспорт.
– А наши люди вам потребуются?
Нед немного подумал.
– Вы хотите сказать, что мы можем рассчитывать на нескольких бобби от вас, э-э, то есть из департамента регулирования движения?
– До дюжины на пост. Только скажите.
Нед дважды поднял брови, подавая знак Шамуну, и улыбнулся:
– Это было бы просто здорово, мистер Паркинс.
– Не стоит говорить об этом, полковник Френч.
– А нельзя ли получить еще несколько человек для охраны периметра? – Нед понял, что, предлагая направить полицейских, Паркинс отчасти вознаграждал его за бессонную ночь. Надо это использовать.
– Скажем, в общей сложности человек пятьдесят было бы достаточно? – спросил Паркинс.
– Да, конечно.
– Положитесь на меня, полковник.
Улыбка Неда стала еще шире.
– Тогда я могу быть спокоен – дело в надежных руках.
Он повесил трубку и повернулся, улыбаясь, к Шамуну.
– Отлично! Пятьдесят здоровенных бобби, которых ни с кем нельзя спутать, будут топать вокруг дома, привлекая к себе всеобщее внимание. Что можно было бы еще пожелать?
Шамун иронически воспринял это, повторив с напускной печалью:
– Чего можно еще пожелать?
* * *
Обычно к половине десятого Адольф Фулмер-третий уже активно включался в дела. Бад Фулмер все еще был новичком на дипломатическом поприще, а поэтому целиком полагался на сотрудников Ройса Коннела, составляющих график его встреч на день. Четверг, как он заметил, пролистывая толстый в кожаном переплете ежедневник, был не слишком напряженным. К одиннадцати он должен был быть в канцелярии, чтобы встретиться с группой американских бизнесменов, которую собрал Билл Восс. В полдень перерыв – коктейль и ранний ленч в канцелярии. На вторую половину дня в ежедневник было занесено телеинтервью с Джилиан Лэм. В шесть здесь, в Уинфилде, будет прием для нью-йоркской балетной труппы, недавно начавшей выступления в Лондоне. А к половине девятого ему с Пандорой предстояло отправиться в голландское посольство на неофициальный ужин с послом.
Так или иначе, подумал Бад, основные события этого дня предоставляли поводы выпить.
Он помрачнел, вспомнив, что обещал Пандоре завязать, а между тем постоянно окружен выпивкой и пьющими. Когда Бад Фулмер мрачнел, большое плоское его лицо не менялось. Но когда зазвонил телефон, глаза его слегка расширились.
Его телефон звонил так редко в первые недели пребывания на посту посла, что это даже слегка волновало его. Он издал хрюкающий звук, рассматривая селектор на столе – маленькая эбонитовая коробочка с полированными алюминиевыми деталями. На ней было шесть маленьких лампочек и шесть кнопочек. Лампочка номер один мигала зеленым, номер два – красным. Остальные не горели.
– Доброе утро, сэр. Вас соединить?
– Кто это?
– Некий мистер Вимс, сэр.
Лицо Бада Фулмера еще больше помрачнело, так что его небольшой, довольно красивый рот стал похож на прямую линию.
– Соедините.
Лампочка номер один погасла. Красный цвет номера два сменился зеленым. Посол нажал кнопку под ней.
– Фулмер слушает.
– Джим Вимс, ваше превосходительство. Как поживаете?
– Отлично. Какие проблемы?
– Проблем нет, сэр, просто хотел вам сообщить, что герцог приготовил отличное мясо из оленя, которого вы убили, и готов, как только вы пожелаете, отправить оленину вам в Лондон.
