Находясь здесь, где она постоянно испытывала стресс, Джейн почувствовала внезапный прилив сил. Словно одинокий, маленький и сверкающий лучик солнечного света резал лондонскую мглу и коснулся ее, как указующий перст Господен. Взгляни на них, думала она, на несчастных трудоголиков. Их серая жизнь похожа на свинцовое лондонское небо. А у меня есть тайный сад, где я – единственная, желанная и никогда не чувствую себя уныло. Огромное наслаждение после долгих лет беспросветной рутины – оно было окрашено для нее в алый цвет и имело привкус опасности.
– Отлично, – сказал Коннел, – мы почти закончили, если никто не хочет чего-нибудь добавить.
Он обвел комнату вопросительным взглядом. Его симпатичное лицо выражало внимание и интерес.
«О да, – почти беззвучно сказала ему Джейн, – кое-кому из нас есть что сказать, и немало. Это высшая игра секретов, дорогой Ройс».
Она встала, помахала Коннелу и вышла из комнаты, чувствуя такую легкость, что почти не заметила, как вернулась в свой угловой кабинет ниже этажом.
Всем, кроме Неда Френча, приходилось записываться на прием к Джейн Вейл. Сотрудники ее секции должны были договариваться о встрече с ней тоже заблаговременно. Поэтому было совершенно необычно, когда сотрудники двух различных подразделений ее секции попросили принять их вместе. Это была ее первая беседа в этот понедельник. Джейн задержала взгляд на двух вошедших мужчинах.
Один из них, Гарри Лейлэнд, в течение последнего года возглавлял группу, занимавшуюся паспортами. Это был высокий пожилой человек, выходец из Новой Англии,
[14]
демонстративно сохранявший – даже с некоторой нарочитой гордостью – очень сильный акцент, характерный для жителей штата Мэн.
Второй был новичком в Лондоне, Пол Винсент, выходец из Калифорнии, с пухлым и всегда загорелым лицом. Он был адвокатом, как и Джейн, только что окончил университет. Пол пытался освоить ведение различных юридических дел, с которыми граждане США обращались в секцию, включая вопросы гражданства, выступления в суде, высылку.
– Мы по поводу заявления о выдаче нового паспорта, – начал Лейлэнд. Он держал синий паспорт так, что была видна фотография мужчины, лицо которого трудно описать.
– Вы что думаете, у меня рентгеновское зрение или телевик на глазах? – спросила Джейн, удерживая улыбку.
– Извините, некий мистер Джеймс Фредерик Вимс заявил, что потерял паспорт несколько месяцев назад, вскоре после приезда сюда. У него какой-то большой пост в одной из американских фирм в Лондоне, поэтому с разрешением на работу проблем нет.
Лейлэнд остановился. Джейн ждала дальнейших разъяснений. Винсент нервничал.
– Продолжайте, Гарри, – мягко предложила Джейн.
– Угу. – Лейлэнд посмотрел на паспорт в своей руке так, как будто он никогда в жизни не видел ничего подобного. – Так вот, – продолжил он наконец, словно нехотя, – перед тем как выдать новый паспорт, мы посылаем телекс в столицу, чтобы получить подтверждение фамилии, даты, места рождения и сведения о том, когда был выдан предыдущий документ. Заявить о потере паспорта, чтобы иметь сразу два, – один из самых старых трюков.
– Это вы мне рассказываете! – сухо заметила Джейн.
Старший из мужчин вдруг понял, что все рассказанное было ни к чему, и повернулся к юристу.
– Так вот, из столицы приходит ответ с указанием задержать выдачу паспорта. Оказывается, птичка влипла в какую-то историю. – Он засунул новый паспорт во внутренний карман пиджака, как бы заключив его навсегда в тюрьму. Оказавшись в центре внимания, молодой юрист растянул губы в жалкой улыбке. Большие очки «порше» в черной оправе поблескивали от верхнего света. Он поправил очки на мясистом носу.
– Это, конечно, не приказ о высылке, – добавил он, – но предварительное указание о розыске. За этим последуют вопросы из налоговой службы. Такова процедура.
– Она такая? – спросила Джейн. – Это все, что нам известно?
– Этот Вимс причастен к каким-то оффшорным фондам,
[15]
которые скисли год или два назад. Поэтому налоговая служба и ищет его. Кстати, это объясняет, зачем ему нужны два паспорта или больше.
Он нервно захихикал, словно сказал что-то неприличное. Джейн поняла, что она, должно быть, чем-то смущает этого, по-видимому, спокойного молодого человека. Она улыбнулась ему, хотя и не желала поощрять его шутливое настроение.
Ладно, посмотрим, что скажет теперь Лейлэнд.
– Гарри, можем ли мы вызвать этого Вимса побеседовать?
– Сейчас его нет в городе. – Лейлэнд задумался на секунду. – Мы оставляли для него уведомления. Не слишком много, чтобы не вспугнуть птичку.
– Но нам известно, где его можно найти?
– Угу.
– Отлично. Ваше время слишком дорого для таких занятий, – сказала она старшему. – Пусть Пол свяжется с министерством юстиции. А пока держите новый паспорт в сейфе. Я не могу придумать более надежного способа выкурить Вимса из места, где он скрывается.
* * *
В дипломатических кругах Е. Лоуренса Рэнда никогда не представляли по должности. Его должность называлась «резидент», так как он возглавлял операции резидентуры Компании в Лондоне или, проще говоря, руководил местным ЦРУ. Конечно, Ларри Рэнд редко посещал дипломатические приемы, поскольку страдал от своего маленького роста и от того, что лицо его было похоже на подгоревшее печенье.
Набирая номер, чтобы поговорить с Коннелом, он внимательно смотрел на телефон.
– Это Рэнд, – сказал он без лишних любезностей. – Ты серьезно решил сделать Неда Френча ответственным за безопасность Четвертого июля?! Знаешь, есть такая штука, как специальные каналы.
– Тогда, – холодно заметил Коннел, – они идут от меня. Если есть какие-то жалобы, подай их в письменном виде.
– Сукин сын, – воскликнул Рэнд, после того как положил трубку.
Коннел был сейчас неприкасаемым. Но Френч-то таким не был. Есть только один способ проучить этого раздолбая Коннела. Если к концу приема сад повсюду будет залит кровью, Рэнд позаботится, чтоб там была и кровь Френча.
Глава 3
В десять утра, набросав предварительный план того, как обеспечить безопасность приема в Уинфилд-Хаузе, Нед отослал помощника подготовиться к брифингу, назначенному на полдень. Шамун закрылся в своем кабинете и начал раскладывать карты и схемы, которые нужно было показать через проектор. Когда зазвенел телефон Неда Френча и тот не ответил, Мо вошел в его кабинет.
Поговорив с Лаверн Френч, Шамун написал записку боссу и задержался, глядя на уже редеющий поток чиновников, опоздавших в этот понедельник к началу работы. Шамун был в Англии недавно, но уже знал, что по понедельникам не имело смысла звонить людям в офис до одиннадцати утра, а по пятницам – после обеда, поскольку их нет на месте.
