– Им можно будет дать отвод.
Эйлин поморщилась.
– Нельзя быть такой наивной, Уинфилд. По крайней мере, не с вашей семьей. В настоящее время организованная преступность – главный наниматель рабочей силы в Америке, на предприятиях мафии занято от восемнадцати до двадцати процентов трудоспособного населения. Наша работа – выяснить всю подноготную предполагаемых присяжных. Это стоит дорого.
– Это еще не вся работа.
– Уинфилд, эти женщины – парии. Они поставляют самые непроизносимые услуги, которых требует от женщины наше общество. Никто не захочет выйти вперед и сказать: «Когда-то это было вполне благопристойное человеческое существо». Ни доктор, ни священник, ни работник социального обеспечения. Никто.
Несколько минут они молча обдумывали сказанное. Потом Уинфилд вздохнула:
– Никто в зале суда им не поверит.
– Если мы хотим, чтобы ваша приятельница Леона Кэйн посадила на скамью подсудимых Винса Риччи, у меня в запасе должно быть что-нибудь получше. Иначе суд свалит все на бедного доктора Баттипаглиа. – На этот раз молчание затянулось. Наконец Эйлин горестно вздохнула. – Только сейчас я сознаю, в какой степени надеялась на его показания. Ох, мне нет нужды объяснять вам, какая скользкая змея ваш кузен Винс.
– Действительно, не стоит.
– Винс и Баз теперь сиамские близнецы. Как родные братья. Будущие папочки. Полное взаимопонимание. Баз удостоен занесения в их так называемый «хай-роллер» – особый список; теперь в любом казино мира к его услугам дамский эскорт и на тысячу долларов фишек в кредит.
Эйлин угрюмо пригладила рукой свои черные волосы.
– Вчера я проверила наш общий счет. Винс убивает нас. – Она умолкла. Уинфилд боялась поднять на нее глаза. Эйлин продолжила: – У нас долга на восемьдесят тысяч, мы истекаем кровью. Баз так редко бывает в городе, что другие врачи перестали рекомендовать его своим пациенткам. Сегодня утром я попыталась поговорить с ним серьезно. Он ударился в слезы.
– Еще одна победа Винса.
Эйлин кивнула.
– Винс потрясающий комбинатор. Ленора сказала мне, что сейчас он признает ее человеком, потому что внутриутробная диагностика подтвердила – она ждет мальчика. Это на время делает ее саму мужчиной. – Эйлин замолчала и поерзала в кресле. – Как дела у Банни?
– Примерно так же, как и у вас: тошнит по утрам, немножко шевелится... Теперь ее переполняют сомнения, хотя для аборта слишком большой срок. От Никки никакого толку – они с отцом вытанцовывают какой-то мерзкий гавот друг с другом. Банни полностью деморализована и безнадежно мечтает, чтобы не было поздно сыграть назад.
– Вовсе не поздно, – умирающим голосом сказала Эйлин. – Сложно, но Баз говорил, что это вполне осуществимо.
– И он бы взялся?..
– Для меня – нет. Может быть, вообще не взялся бы. Но кто-то другой возьмется. В штате Нью-Йорк закон разрешает это до двадцати четырех недель.
Уинфилд скривилась.
– Постараюсь не забывать о пилюлях до менопаузы. Снова нависла тишина.
– Запомните одно, Уинфилд: я не отказываюсь от этого дела.
Уинфилд молчала, поэтому Эйлин настойчиво продолжила:
– Вы так уверены, что устрашающий трюк Винса с доктором Баттипаглиа полностью вывел меня из игры?
– Разве нет?
– Постарайтесь воздержаться от оскорблений. Нет!
– Отлично! – произнесла Уинфилд. – Тогда – настала очередь Леноры вступить в игру.
– Ленора? Она также деморализована беременностью, как и я.
– Не совсем. Я думаю, настало время задать ей кое-какие вопросы.
– Уинфилд, вы не представляете себе, как сложно в таком состоянии сосредоточиться на чем-нибудь еще, кроме собственной утробы.
– И тем не менее... – Уинфилд снова села, сжав губы в твердую тонкую линию. – Леноре придется оказать нам помощь. И я знаю, как ее убедить.
* * *
Между собой они решили, что машина «скорой помощи» слишком привлекает внимание, а такси тесно, поэтому нужно заказать лимузин с шофером. Уинфилд деятельно занялась возвращением Гарнет к нормальной жизни. В ее доме освободилась квартирка с одной спальней, и она, действуя от имени Гарнет в качестве ее адвоката, подписала двухгодичный договор на аренду. Обе держали свои планы в секрете от Чарли, который, конечно же, воспротивился бы переезду Гарнет по такому непрезентабельному адресу. И доктора пока не советовали ей выписываться.
Тем не менее в три часа Уинфилд помогла Гарнет одеться и в кресле на колесиках выкатила ее вниз, к лимузину.
– Поосторожней с духовкой, – бесцветным голосом произнесла она, помогая Гарнет вселиться в новое жилье.
Лицо Гарнет, неестественно спокойное, неподвижное после операции, стало еще невыразительней.
– А, вас ознакомили с моим modus operandi
[36]
, взрыванием духовок?
– Именно! – Уинфилд украдкой рассматривала женщину, которую выбрала себе в мачехи. Буйные белые волосы Гарнет отросли на дюйм, и теперь вид у нее был немного порочный, как у женоподобных рок-певцов. Брови и ресницы пока еще нуждались в подкреплении тушью. Но лицо разгладилось полностью, включая мимические морщины у рта и глаз. Даже ее губы стали другими – губы молодой дедушки, неопытные, но трепетные. Гарнет могла самостоятельно передвигаться по комнате, переодеваться, мыться. После месяца упражнений левая рука стала такой же уверенной, как и правая. Правда, подвижность пальцев была пока немного ограничена, но Гарнет теперь постоянно сжимала рукой теннисный мяч для тренировок, даже сейчас, во время их разговора, ее пальцы продолжали ритмично двигаться, моментами – с какой-то дикой яростью. В целом – хи-хи – Чио изрядно омолодил Гарнет, подумала про себя Уинфилд.
– Вы еще не запатентовали свою прическу? – поинтересовалась она вслух. – Я начинаю подумывать, не остричься ли мне так же, как вы.
Гарнет бессознательным, машинальным жестом погладила длинные черные волосы девушки, разделенные прибором и заправленные за уши.
– На мой вкус, слишком хороши. Я бы посоветовала вам для начала настоящий индейский конский хвост – как-нибудь покажу вам мои детские фотографии. Сзади волосы затягивали так туго, что у меня голова немного кружилась.
Она сгребла ворох писем и распечатала лежавшее сверху.
– Ох-ах, Фонд Германа наступает мне на пятки. Неудивительно, если вспомнить, в каком состоянии был дом у реки, когда я его покинула. Наверное, жаждут заполучить мой скальп. – Она вытащила письмо из конверта и быстро пробежала глазами. – Хуже того...
– Взрыв произошел не по вашей вине. Мы их положим на лопатки.
– Дом они отстраивают сами. И начинают заниматься всякой чепухой, от которой у вашего отца мигом подскакивает кровяное давление, – современные способы обучения и все такое. Они хотят заполучить меня в члены организационного комитета.
