У Леноры возникло ощущение, что Пэм манипулирует ею, что своим низким виолончельным голосом она завела мелодию, в которую предстоит вплестись ее собственным дрожащим трелям.
– Удивляюсь, как это Винс не пытался подбить клинья под тебя, Пэм.
Блестящие, четко подведенные глаза Пэм быстро опустились, и она занялась исследованием своего салата с цыпленком. Красно-коричневые пятна на скулах проступили еще ярче. Она потеребила завитки своих коротко подрезанных и взбитых волос.
– Ну, такое тоже было, только очень давно, – довольно лживым голосом произнесла она.
– Когда он был женат первый раз?
– Еще до того.
– Когда он увивался за Стефи?
Пэм нахмурилась. Из-за этого между ее бровями залегли морщинки, выдававшие возраст.
– И он туда же? Боже мой, есть ли на свете мужчина, который не путался с этой леди?
– В семье – нет, – злорадно уточнила Ленора. – Кстати, последняя сплетня – ее Керри и Уинфилд, дочка Чарли...
– Но!.. Это же!..
Ленора с удовлетворением любовалась брешью, пробитой в оболочке лицемерия и снисходительности, которой окружила себя Пэм.
– Все в семье умирают от любопытства, – добавила Ленора. – Стефи никогда никому не признавалась, кто отец близнецов.
Пэм с усмешкой покачала головой.
– Не исключено, что Винс сделал эту парочку.
– Вот уж нет. – Слова вылетели быстрей, чем Ленора успела это понять. Что бы она ни добавила, не спасало положение. Она молча взялась за салат.
– Не важно. – Пэм оглядела кафе, пропитанное духом добротности. – Стефи никому не скажет, кто отец. И я ее не виню. – Она положила прохладную ладонь на руку Леноры. – Или тебя.
* * *
Контора «Хигарти и Кребс» казалась вымершей. Даже в приемной не было ни души. Было около пяти, когда сюда пришла Ленора, облегчив семейный бюджет еще на три тысячи.
Она не была здесь довольно долгое время. Крошка Юджин требовал много внимания. Можно было предположить, что маленький Бенджамин Эйлер, родившийся двумя днями позже, тоже отнимал много времени у своей мамы. Родившаяся в большой семье, Ленора знала, что внимания требуют все дети, но только немногим удается своими требованиями ставить весь мир на голову.
– Хэлло-о? – Четырехдюймовые каблучки Леноры простучали по коридору. Она подошла к кабинету Эйлин. Дверь была открыта, контора пуста. Ленора постучала в дверь кабинета Маргарет Кребс.
– Эй, есть кто-нибудь?..
Она открыла дверь – еще один пустой кабинет.
– Она в суде, – произнесла у нее за спиной Уинфилд.
Ленора резко повернулась с расширенными от испуга глазами.
– Buona sera. Come stai?
[76]
Они обменялись сухими поцелуями. Уинфилд, возвышавшаяся над ней, как башня, помахала рукой с растопыренными пальцами:
– Bene. E tu?
[77]
Ленора расхохоталась:
– Ты совсем не умеешь шпарить по-нашему. Придется брать у меня уроки. У тебя получается «A-two»
[78]
. Слушай, тут кто-то умер? Тихо, как после похорон.
– Так оно и есть. Похороны фирмы состоялись. Бетти и Долорес пришлось уволить. Эйлин тратит большую часть времени на ребенка, здесь бывает нечасто. Маргарет ведет дела в суде. Я пишу все материалы, сама же их печатаю.
– Я думала, у вас полно клиентов.
– Так и было. Но теперь денег у нас нет. Мы полупарализованы.
Уинфилд повела Ленору в свой кабинет и усадила на стул напротив себя.
– Не буду рассказывать, сколько времени Эйлин потратила, отбиваясь от кредиторов База. Она пустила в ход второй раздел о банкротстве и так далее.
– Неблагодарный ублюдок.
– Это время следовало потратить на дело по СПИДу. Нам посоветовали найти других проституток Риччи. Мы их нашли. Дело можно было положить на стол окружному прокурору...
– Но вместо этого ей пришлось заниматься долгами База.
– Совершенно верно. А я печатаю справки. Мы полупарализованы...
– А Баз вытанцовывает вокруг Винса и все дальше залезает в долги.
– Основной кредитор – Винс. Но Винс с него ничего не требует, поскольку Баз сделал его неприлично богатым.
– Благодаря рулетке или детоксикационным центрам?
Уинфилд откинулась назад и положила свои длинные ноги на стол.
– Когда начальства нет, я всегда так делаю. Можешь последовать моему примеру.
– У меня ноги слишком короткие. Слушай, я хочу пригласить на Рождество всех наших – тебя, твоего папу, Стефи с близнецами. База, Эйлин и твою сестру. Банни. Будут еще моя мать, сестры и их дети. Три малыша познакомятся...
– Ужасная ошибка, – перебила Уинфилд. – Во-первых, Банни настолько придавлена ответственностью – она растит инфанта, – что отказывается оставить Лео даже на пять минут. Во-вторых, если устроить сборище, Винс наконец уяснит себе, что маленькая миссис Эйлер – это планомерно изживаемая им Эйлин Хигарти.
За окнами взвыли гудки – водители, угодившие в дорожную пробку, требовали, чтобы регулировщик устранил помеху. В пустом офисе гудкам вторило эхо, которое теперь не перебивал треск пишущих машинок.
Уинфилд вздохнула.
– Эйлин столько времени потеряла, пока перевела кредитные карточки на свое имя. Некоторые компании отказались это сделать. Они предпочитают иметь мужчину в качестве мальчика для битья. Что касается вечеринки – повторяю тебе: это рискованная затея.
– Винса не будет.
Уинфилд села прямо.
– Откуда ты знаешь?
– Винс проведет праздники с какой-нибудь крошкой, толстозадой и грудастой, в Агадире, или Монако, или на Гроттерии, или на Багамах, а если не сумеет удрать из страны – в Атлантик-Сити. Ему без разницы, где получить свой СПИД.
– Уверена, что он предостерегается.
– Только не со мной. Я обязана быть в чем мать родила каждый раз, когда ему взбредет в голову меня завалить.
– Тебя? Но ты же на для е... Ты мадонна. Тебя папа римский приказал заваливать почаще, чтобы нарожала побольше святых младенцев.
– Я жертва собственной... – Ленора осеклась и переключилась на другую тему так быстро, что Уинфилд почти ничего не заметила. – А как там насчет привлечения Винса к суду?
– Благодаря Базу у Эйлин без этого хватает хлопот. Две наши свидетельницы по делу о СПИДе уже умерли. Теперь их всего девять, и некоторые тоже едва живые. Эйлин потеряла кураж. Она считает, что ей ни за то не выиграть этот процесс.
